Субботнее утро

       А я проснулась перед утром, целовать твой сонный затылок пока ты спишь, локоны за ухом губами ловить, смотреть, как морщится твой нос, а из под век растекается улыбка.
       Небо за окном вначале посерело, затем приобрело характерный для раннего рассвета сиреневатый цвет.
       Город начинал свой очередной день, не подозревая о нашем субботнем утре, где-то просыпались люди, на работу, или куда-либо еще. День набирал обороты. А я,
 сползаю ниже под одеяло, удобно устраиваюсь губами меж лезвий твоих лопаток, будем спать, пока не устанем. Точнее, спать будешь ты, а я, чтобы не упустить начала нового утра с тобой, еще поиграю в глубокую, вчерашнюю ночь.
       Закрыв глаза, я представляю, как по городу, зевая, к своим остановкам идут сонные люди. Спотыкаясь и проклиная это мое сладкое утро. Я не сочувствую и не виню их, сама думаю так же, просыпаясь по дороге на работу.
       Кто-то еще пьяный после прошедшей ночи, шатаясь, курит на трамвайной остановке, жгуче завидуя тем белым людям, у которых выходной как положено в выходные.
       Кто-то, с ребенком уже сидит в очереди в поликлинике. Но она никогда не сознается, как ее это измучило. В любой момент с готовностью соврет вопрошающему : «да, дети это чудо!» позаботившись сделать при этом безгранично-счастливое лицо. А под глазами тени от недели бессонных ночей над таким больным, и таким своим. С ощущением, что вот-вот по настоящему, не для зрителей упадешь как загнанная лошадь лицом в мохнатый коврик с Вини-пухом и издохнешь. А муж переступит и пойдет сначала в туалет, потом к телефону.
А где-то в небесах летит
Голубой метеорит.
       Но опять на идиотский вопрос, заданный как положено заинтересованным тоном, ожидаемый лицевой спазм: «нет-нет, материнство- это счастье».
       Сквозь штору пробился лучик солнца и упал на твое золотистое плечо. Не в силах сдержаться, я целую вас вместе. Тебе снятся сны, надеюсь приятные, зрачки под тонкими веками не спокойны, ресницы дрожат, а под ними таится улыбка.
       Спит любимая, доверчиво завернувшись в мои руки, как же ты красива сегодня утром!
Буд-то в эпохальной песне
Солнце взошло.
       Город очнулся окончательно, машины из редкого ручейка хлынули сплошным потоком. А люди с высоты полета птицы кажутся смешными и похожими на муравьев.
       Я смотрю на них, сверху плывя по утреннему небу с тобой в охапке рук. Они не видят нас. Переходят дорогу, спешат куда-то по своим букашечьим делам.
Смеюсь когда представляю, как вон та тетка с беспонтовой, серебряной сумкой, задирает свою перманентную голову, откинет челку и видит плывущих по небу голых и счастливых нас, а я скину на нее пепел с сигареты.
       Она замрет, смешная и нелепая, прямо посреди дороги распахнув рот. Водители будут кричать, и сигналить, а после тоже посмотрят на небо, но не увидят нас, мы станем крохотной точкой на горизонте. Мы пропадем из вида.
       Люди понесутся стремительным потоком дальше, глядя в затылок впередиидущему и никогда в небо. Все будет как всегда, в каждое утро, в каждом году, все равно в каком веке.
А где-то в небесах летит
Голубой метеорит.
       Но, внезапно, город замолчал.
Те звуки, что мы не замечали раньше, пропали. Упала полная и безликая тишина, будто вся вселенная в ужасе замерла перед не понятной, поражающей мощью.
       А ты, тихонько хрюкнув от удовольствия, ткнулась своим носиком в мое ухо. Весь мой мир- тебе любимая, векам твоим, утру не открывшимся, щеке твоей на плече моем...
       Поспи еще, моя улыбка, я полюбуюсь.
Громом ворвался звук, жизнь вздрогнула и... Кончилась.
Огненная волна, как оранжевое цунами плыла по планете. Пожирая без разбора тихие венские улочки, пафосный Голливуд, Будапешт, Париж, Лондон...
       Океаны стали похожи на гигантские кастрюли с выкипающей, подсоленной водой.
       Ни кто не испугался, не вскрикнул, не один ребенок не заплакал. Просто ни кто так и не успел ничего понять.
       А ты так и не успела проснуться. Наши души так и взвились над пылающим морем огня и я, по-прежнему сжимала тебя в своих эфемерных объятиях. На мгновение нерешительно замерли, как внезапно лишившиеся дома погорельцы. Больше не было нашего мира, наших тел, наших имен. Больше не осталось ни чего. Но ощущения потери, тоже отсутствовали. Жажда жить это другое лицо зависти, кто-то остается, а тебе указали на дверь, обидно. Но здесь больше нет никого, а у нас, есть свобода. От всех.
       От лиц и глаз, нетерпящих нашего сияния, от боли расставания, может быть, когда-либо. Наши сердца рвались в небо и... Вырвались! Наверное, даже та тетка, с перманентной челкой обрела свободу от жалкой своей жизни, может быть, незримо пролетая мимо нас, вспомнила, что и в ее вселенной когда-то жила любовь.
       -У нас больше нет ничего...- Растерянно прошелестел ветер.
       -Ничего нет?!... А я, а ты?! У нас есть целый космос, он только для нас двоих, без пределов и преград. Если потеряешься, блесни звездочкой вдали, я отправлюсь за тобой и заключу в свой свет, дам огня, если твой потускнеет. Мы вместе, бескрайность моя...
       Мы будем звездами далеких галактик. Потом, вокруг какой-либо планеты, ты станешь днем, я стану ночью. Навсегда переплетенные тем далеким, субботним утром, вместе будем наблюдать, как зарождается новая жизнь.
       И, когда-нибудь обретем тела, чтобы я смогла коснуться твоей кожи, улыбнуться в глаза глазами, обнять тебя спящую, к себе притянуть... Прошелестеть в рассветном мареве сонного утра: «Не могу без тебя. Любовь моя бескрайна. Вечность для нее не предел».
       Ты только не забудь, отдаляясь мигнуть мне своей
       Звездой...
       
       Апрель. 2008г.
       Батина А.Н.