Бродский в Венеции
такова судьба всех начал, что раньше,
юные, были довольны своей судьбой,
не думая о конце, как герой Зиганшин.
Со временем морщинится любая гладь –
моря, штанины, даже гладь утюга,
прикоснувшись к которой, крикнешь: «мать!..»,
соседку-старуху за стенкой перепугав.
Такова судьба всех начал – идти
вперед, словно крейсер на трудном марше,
плутая в туманах той странной области,
мимо которой проплыл Зиганшин.
Глянув в зеркало, увидишь мир,
странный, как сон, что приснился Алисе,
и поймешь, что твой личный надир
близко – ближе, чем водоросли морские.
Свидетельство о публикации №108090600933