Та что

Нежность ее, будоражит сознанье,
Она велика, но скитаясь в изгнанье,
Лишь хочет жертву, новой отыскать.
А мне легко такой поддастся,
Мне так легко лицом в грязи,
Через минуту оказаться,
И самого себя спросить,
Зачем? Зачем все это?
Но лишь молчание дает сейчас ответ,
И нежны руки. Сжимая мое горло,
Мне донесут, все тяжки муки,
И нежный голос тогда шепнул ответ,
Но не готов был я узнать всей сути,
И проклинал себя во век.
А ей смешно. Что становилось жутко.
Как можно было так обжечься,
Ведь знал, что отражение не мое,
Когда смотрел в ее глаза и слепо,
Я верил, что любовь свою нашел.
Я на приманку, будто зверь голодный,
Накинулся и сам в капкан попал,
Души своей я в ней нечаев,
Обрек себя. Но сделав это самому,
Мне грех сейчас жалеть о чем-то.
Ведь преклонялся божеству,
Которое меня предало.
Вот вот сейчас. У пропасти стою,
В одной руке сжимаю фото,
В другой себя, не крепко я держу,
Мне сделать выбор осталось только.
Почему она жестока?
       Ей подвластна красота!?
Может быть ее сестрица?
       Хитрость легкого ума!?
Может кровью ненасытна,
Разбавляя молоком.
От природы стала стервой!?
Неужели зло кругом.
Нрав ее, да как и волю,
Я не смог в себе познать,
Лишь желание в себе помню.
Да и то сейчас не взять.
Пропасть ждет. Так что же медлить.
Мне понятно все и так.
Я бросаюсь в быстротечность,
Жизнь поэта коротка,
Провожаю взглядом фото.
Я шепнул тогда:
       Пока.