А я с тобою поплыву по крышам сонных городов

Расплескаем туман меж обитых стандартом околиц,
Приводя жерновов экзотичных в движения треск,
И пускай приплывет в бухту странных пословиц,
Отливая столбов охраняющих правило блеск.
Там мы сдобу рассвета промажем в пикете пером,
Когда утро стряхнет ото сна свои мокрые крылья,
Позабудем на миг об успехах в отлаженном стиле,
Интенсивных наивных попыток надеть обаянья кольцо,
Босиком танцевать научится на воткнутых пиках,
В дребезжащие правдой торчащей в нас языки.
А на практике втиснуть покрепче обилие криков,
Что маня своим пеньем пугают притихшие сми,
Из туманного дня на борта подымаясь слюною,
Элегантно влекут за собою в оклад перемен,
Здесь рукою по звукам подать, но мы знаем,
Что готовят в палатах обычно для тех кто отстал,
А потом нас с тобой принародно опять растерзают,
До краев для себя наливая виною бокал,
И предложат прилечь и с заботой одарят слезами,
Перед тем как начать изменения вносить в идеал.
Разводя исступленно набитыми ватой руками,
Попытаются строить из плоти себе капитал,
Но кому не поняв что здесь нечего прятать,
Потому что они убивали мечту и любовь.
И когда покачнувшись от зелья унюхаешь запах,
Тебе мирно предложат с начало сменить свою кровь,
Мы к земле припадем набирая остатки тепла,
Ну а тех кто не сможет смеяться терпеть или плакать,
Последив их заменят в блокнотах слова,
Приколотят к кресту или выдадут чистую плаху.
Закопав кто ты есть создадут для меня имена,
Навязав на подносе посеяв из вне предоплату,
Напечатают так что б не кто не заметил обман,
Заменить чьей то верой орудья борьбы и труда,
А потом заклеймив навсегда нацарапать измену.
Из в сознанье воздвигнутых каменных ран.
Вылезала наружу капризная срамная страсть,
И старательны девочки в членных раскладах,
Диалектом истерики рвали луженую пасть,
И плевали в экраны потерянным девственным срамом.
Мне пришлось написать про воину и просроченный спорт,
И про то как мы вместе когда то ласкались,
Что б потом затевали о нас с тобой длительный спор,
Пока мы на песке наши тени собой рисовали.
Вдруг морская слюда облизала загадочно след,
Мы вступили в нее задирая подол этикета,
И летели по ветру цветные обертки конфет,
В телескопе событий вечернего спешил эффекта.
Так болит голова, но я сдерживал смутно себя,
Все пытаясь понять, но не в силах найти объяснения,
Я пришёл чтоб помочь, а меня повели расстрелять,
Высевая на пашни нередко свое миро зренье,
Мы с тобою пойдем набирая все шире шаги,
Пусть обступят надменно смеясь нам в глаза лицедеи,
Все ровно мы пройдем покидая наш вежливый тир,
И застрянем в сердцах не нашедших пути поколений.
И тогда вдруг откроется пылкость попавшая в плен,
Караванами дюн по гаремам горбатых знамений,
На панаме разлегся пополневший парус дебют,
Из прочтенной газеты, слоенных проектов и мнений.
Где тебя не поставил не кто на окно в свою вазу,
И ни кто не ласкал своей свеже наплаканной песней,
И расставшейся с ним ты готова к скитаниям,
Но не знаешь пока что тебе принесет свежий день.
Наполняя пустыни сосуд, из каменей слезами,
Начинаешь грести нарываясь на бьющего золота мель,
И когда вдруг захочется пить, и облупятся глиною губы,
Ты глотнешь раскаленного чувства кипящий песок,
Нам укажут на путь из смердящих но преданных трупов,
Зажимая блестящею грань переплавом гербов.
А потом я сожму еще крепче твою помутневшую муку,
И в руках понесу пока силы найдется идти,
Так меняется ночь, но я так же уверен что сможем,
Сквозь невзгоды тропинку неловкостью смысла найти,
Ветер чешет бурьяны прохладой натертых вершин,
Растлевая пространство звенящей до боли тоскою,
Но когда я тебя ощущаю в дорожащих руках,
Мне становится легче тащить из промашек куски за собою,
Недоеденных кем то грехов нашпигованных властью,
Запредельных зевак набивая в охапки долги,
Нам вдруг станут внушать с кем дружить и кому отдаваться,
Позабудут ответить с кем спит курс смиренных интриг,
А за тем отведут поту время набухнуть и лгать,
И толкнут на свершенье невинных, своей скользкой воли,
В изголовье мозгами напачкают нимб, научив убивать.
И метлою других заметая борцовский батут,
Пробежит под копытами вздрогнувши полем,
Уникальный стандарт, блеском шашек сверкнувших драгун.
А потом кто то выманит нас своим спешным застоем,
Это будут друзья получая за нас гонорар,
Проверять на свинец, но а впрочем и олово стоит,
Ну и что то еще положить как забаву в ларец.
И похвально следить оставаясь окольно в сторонке,
Но не нужно теперь серп претензий отписывать мне,
И лежащей в руках полусонной наивной девчонке.
Это только поход, я не помню себя и тебя,
Но я помню навьючили сумки и выбрали местность,
Мы ползли по сухой растянувшейся змейки ручья,
Пропивая последние что нам подарено, трезвость,
Да и черт с ней сухой я не знаю куда нам спешить,
Толи по лесу впрячь или ближе по бархату станов,
Зажигает зарница бет-форда сплетение плыть,
По волнам пагод крыш городских океанов,