Завет предков

В тени деревьев, за последней хатой
Лежал могучий зверь во цвете лет.
Он был собакой и хранил в душе лохматой
Завещанный веками и отцом обет.

Был с виду дик, свиреп и никогда не лаял,
Был в схватке зол и лёгок на бегу,
Добычу с лёту брал и даже волчьей стае
Не уступал охотничью тропу.

Селенье ночью частым обходил дозором
Берёг покой и сон своих людей.
Всегда был начеку и для себя считал позором
Луне излить тоску души своей.

Не раз спасал деревню от случайного варнака,
За горло брал врага, как требовал обет,
Шёл напролом и радовался драке,
Так понимая родовой завет.

В селеньи позволял ласкать себя детишкам,
Ворча на них как будто бы всерьёз.
И притворяясь, что не рад девчонкам и мальчишкам,
Он уши прижимал и грозно морщил нос.

...Однажды к берегу пристал корабль чужестранный,
Сошли на землю люди и тогда
Он носом кровь почуял на гостях незванных
И понял - с ними в дом пришла беда.

Увидел под плащами блеск металла
В глазах предательство, в улыбках льстивых ложь.
Инстинкт и разум «Убегай!» вскричали,
А сердце вскрикнуло: «Хозяина не трожь»!

Старейшина пошёл навстречу им, не выказав тревоги,
Он думал, что идёт к ним, как к гостям.
Но пёс одним прыжком загородил ему дорогу
И сам пошёл навстречу чужакам.

Увидел, как вожак насторожился,
Как вскинулась рука в удар с плеча,
Но не попятился, не встал, не отступился,
А бросился вперёд под блеск меча.

Не спас находника ни щит, ни опыт битвы,
Зверь был быстрее и сильней него,
Клыки рванули горло словно бритвы,
Пусть меч вошёл под сердце, ничего!

Отбросил труп, как будто волчью тушу,
И бросился вперёд, на остальных,
Рычанием опустошая душу,
Один сражаясь как за четверых.

Пусть кровь течёт, пускай на теле раны,
Пёс бился насмерть, жертвуя собой,
Не зная, то, что с самого начала
Он проиграл такой неравный бой.

Очнулся в полной темноте, от холода и боли,
Кругом сгоревшие дома и мёртвые тела.
Он попытался встать, но не было уж сил и воли,
Хотел открыть глаза, но в них вселилась мгла.

Вороны уж справляли по покойным тризну,
Дым от кострищ тянулся в вышину.
И в первый и последний раз в своей собачьей жизни
Он взвыл на безразличную луну.

И в вое этом боль его кричала,
«Не уберёг, не спас!!!» и помнил лишь о том.
И сверху лишь луна безжалостно взирала
На пса, что больше уже не был псом.

01.04.2003 г.