Ворон

Вещий ворон пучеглазый
клюв сточил, терзая фразы,
упреждая всю дубраву
жить в миру, ходить направо,
кровь не пить, не бить взашей,
не садиться на ежей.

Жил вещун в гостях у дуба
лет пятьсот, а чем не любо? -
лысый дуб не застил солнца –
что ни ветка, то оконце:

мудрецам для пользы дела,
чтобы плешь со сна не прела,
а под нею мысль кипела,
к Солнцу надобно мозги –
сомневаться не моги!

А внизу в большой берлоге
жил мохнатый, кривоногий,
очень строгий Царь зверей
(увидал – беги скорей!)

Злые глазки медвежины
так и сверлят – вот вражина!-
и в суде на лапу скор -
тут и сыр тебе, и бор!

       * * *
По утрам, надравшись квасу,
ворон «пел» осипшим басом,
что в грехах погрязли звери –
от лягушки до тетери,
и уклад в лесу не тот:
недостаточно свобод!

Донимал царя, не труся,
мол, вода стекает с гуся,
а в казне дыра, увы:
рыба тухнет с головы…

Царь терпел вороньи байки:
«Складно врет. И без утайки!»
Знал подлец - намного хуже,
если рядом льстец досужий,

ну а так – вреда не много,
даже вроде бы подмога:
«Пошумит лесной народ,
а потом – наоборот -
чтобы выдержать удар,
выпускать полезно пар!»

Оценив царя терпенье-
вплоть-до-белого-каленья,
ворон строго по-секрету
выдавал Вождю советы:

как добыть у пчелок мед,
одолеть стремнину вброд;
скоро ль свинкам в опорос,
отчего у них понос.

«Хошь медку? -
паскуды-пчелки
в морду жалят,
словно волки!»

Доносила чудо-птица:
кто собрался в заграницы
и сманил невесту зайца,
отдавив косому… пальцы,

а лисица-балаболка
(речь её нежнее шелка,
да не нашенского толка!)
заманила в прорубь волка,

и теперь он голым задом
ловит раков с нею рядом -
у него теперь подряд:
принимает всех подряд.

У лисицы ремесло –
даже ворона трясло...
Ей в отместку колобок
специально не пропёк
правый бок себе и уши,
и теперь… лису не слушай,
отвернись и не смотри, –
тесто пучится внутри!

Как-то в праздник из-за кручи
притащились злые тучи
и расстроили вождя
недержанием дождя

(продолжение следует)