ИЗО. Посвящения. 26 стихотворений

Яцек Мальчевский. "Танатос" (Смерть). холст. масло. 1901г.

«Т А Н А Т О С»
___________________________
Художнику Яцеку Мальчевскому.



Я камней натаскал в поле,
я камней натаскал с гор,
дом построил, и жив, доколе
подпирает меня забор

острокаменный, вековечный,
охраняющий дух и род.
Только Путь надо мною Млечный
да в полях кружит хоровод...

Засмеялась одна, златая,
отпорхнула от белых стай
дева тонкая, молодая:
"Приласкай меня, приласкай".

Мне под праздники – девяносто;
не иссяк ещё Божий дар.
Тут рукой подать до погоста,
только я-то ещё не стар.

А она меня украшает;
разноцветный венок на грудь,
не мешает мне, разрешает:
"Я – твоя, ибо долог путь".

Я с травы её поднимаю,
из-под ног исчезает твердь.
Не расстаться с ней, понимаю -

смерть.


_____________________

Сын

/Другу и художнику Алексею Тихонову/



Нет человека.
Его забыли.
Мир остался
таков как есть
с кладбищем,
чтобы туда ходили
те, кто как-то...
пока что здесь;

те, что в путь его проводили
как положено.
До конца.

... Сын уснул на его могиле –
сыну некуда без отца.


_____________________________

Завет художника
               
     /Александру Алексеевичу Грицаю/

"Судьба" - не гладкая дорога;
вся жизнь – как серединный Путь
меж тем, что "много", да убого
и тем, что составляет суть,

меж сном любви и силой чести,
меж ночью зла и днём добра –
меж откровенностью и лестью.
Во имя завтра из вчера.

Меж красотой и содержаньем
она – как замысел холста.
Учась всему без подражанья,
понять, что Истина – проста:

НЕ ДАТЬ другому есть ОТНЯТЬ.
Дарить тому, кто знает ЦЕНУ,
и между вечностью и тленом
пройти без помысла предать.

Среди количеств и инстинкта,
учась у качества мечте,
шагать как жрец по лабиринту
и не споткнуться на черте

меж безупречностью науки
и смыслом древнего стиха,
прожить не "умывая руки",
не ползать в ужасе "греха".

Где миг рожденья умирает,
что будет завтра – не вернуть,
и честен тот, кто выбирает
свой личный серединный путь

меж тем, что – "плюс"
и тем, что – "минус",
меж чар открытий и вина,
чтоб быть собой не половинясь
и знать, что Целое – война
 
меж двух стихий: ума и чувства.
Затем и разум, чтоб идти,
творя Величие Искусства

как Серединного Пути.

*

На заречных кордонах
                /По мотивам картин А. Грицая/.

На заречных кордонах – тишь.
Над водою клубами – дым.
Только каплями – копоть с крыш
под косым дождём проходным.

Два столба с козырьком ворот.
ни забора, ни лошадей...
Говорили, здесь жил народ
очень крепких, простых людей.

Только сбруи пучком впотьмах –
заскорузлые, в трензелях...
ручки плёток, забывших взмах
да неясный рисунок блях,

отслуживших казачий век,
не упавших в ковыль, в гробы...
Там, над холодом тёмных рек,
на кордонах – следы судьбы.

У облезлой стены – киот,
что в нём было – не разглядишь.
300 лет никто не поёт.
На заречных кордонах – тишь.

____________________________

О прекрасном
____________________________________
                Памяти друзей


Поверь, мы выше этой жизни –
ведь мы прекрасней, чем она,
а нам твердят, что кто-то лишний,
но в этом – не твоя вина.

Глупей с годами и капризней,
что
есть она без нас, одна?
Уходят кто достойней жизни.

Ведь мы прекрасней, чем она.


_________________________


А Н Д Р Е Ю
Р У Б Л Ё В У



Ни тайну древнего Канона,
ни силу, равную мечу
в твоих трудах, в твоих иконах
я не ищу – я трепещу.

Стальной опорой небоскрёба,
навек закованной в бетон,
клянусь, что самый умный робот
свихнётся у твоих икон,

и самый яснозвёздный гений,
на Землю присланный творить,
замрёт и встанет на колени...

Он перестанет говорить.
 


_____________________

Город Оскара

                /Оскару  Рабину – художнику и человеку/. 


Город потухший, упавший навзничь –
в белых кусках колонн.
Только вагон, – одинокий, грязный
всхлипывает под наклон...

Катится, призрак в холодной ряби,
в набережные стуча.
Это почти что – Оскар Рабин
в рамах из кирпича:

“Улица имени Откровения”
с куклой в пустом окне, -
из одиночества, из забвения,
чтобы лицом - ко мне.


______________________________

В А Н - Г О Г



Гаше, приятель, извини,
мне в этом жёлтом интересней;
ему холодный пурпур тесен.
Так зажигаются огни.

Гаше, приятель, посмотри,
как виридон в лазури дышит!
Он – чародей, он форму пишет
и рвёт сознанье изнутри.

Гаше, приятель, это – я.
Вот – ночь моя, а вот – дорога.
я здесь – не сам,
я здесь – от Бога.

И человек мне – не судья.


______________________

П О Л Ь
Г О Г Е Н


Плоды в сиреневых садах
уже поспели на Таити.
Другое солнце, извините,
и я уже – не в тех годах.

А тут вокруг – кромешный Рай,
и в тубах масло закипает –
оно меняет цвет и тает,
и выливается за край...

Уже начало декабря,
пылают ягоды как угли,
и Солнце учится у джунглей,
лучами радуги творя.

В тени смеётся алый пёс,
и «груды жизни» на подносах –
два переполненных кокоса -
под синевой густых волос...

К прохладе розовой реки
я привыкал, как вы, - не сразу.

Меня сожгут;
я – сын проказы.
А вы – музеев знатоки.


____________________

Хижина Поля Гогена


Память о хижине
пламенем выжжена.
Ветер столбы обгорелые лижет...
Ужас бесцветен, он воздухом движим,
всё завершимо,
и что непостижно.

Что вы там слышите,
люди, в Париже,
(кто там престижен из вас,
извините),
если бы даже
вы были поближе,
кто похвалился бы, пялясь, пристыжен
стать очевидцем Величья в зените –
в звёздах,
в огнях,
в тишине на Таити -
там, на возвышенности...

Не судите
и за возвышенность
извините.


___________________________

* * *


Мудрец Гоген оставил ген,
а вот пророк Ван-Гог не смог.

Осталось областью легенд,
КАКОГО ЦВЕТА
был курок.


___________________

Д А Н А Я



Ведь я когда-нибудь узнаю
и я когда-нибудь пойму,
с каким желаньем и к кому
ты обращаешься, Даная.

Что скажет бес, мне всё равно,
что скажут ангелы – не важно.
Здесь нет таких, кому не страшно,
и значит, всё предрешено;

и этот жест, и этот шёлк...
ведь я когда-нибудь узнаю
зачем и кто к тебе, Даная,
на эту землю снизошёл.


________________________

Город Сальватора Дали



Срезан город ножом горизонта –
повис над линией,
над волнами
меж стихий – предзакатным фронтом:
огонь над нами,
огонь под нами...

Хребты висят на холстах Дали –
Чудо-юдо, обросший городом.

Семь капитанов
ведут корабли,
вставив  трубки
в густые бороды.

Семь невест
капитанов ждут,
гениями беременны.
Сверни за раму -
за угол Времени,
а за рамой жирафа жгут.

Срезан город ножом горизонта –
повис над линией,
над волнами...
Всё тут - случай, момент, но он-то
был ли сном,
хохоча  над нами?


_____________________

Ждём в Милане
Художнику Борису Тихонову
_____________________________
                На смерть учителя и друга,
                преподавателя «Строгановки», 1978 г.


На  Протве в полуночной лодке
пело… нечто из древних снов
сильным голосом самородка
из иных краёв и основ

песней ёмкой, ненарочитой,
песней светлой былых времён... -
стёртых, выжженных, непрочитанных.

И откуда их помнил он?

А какие цветы, танцуя, –
будто возгласы из мечты, –
дочь на майке отцу рисует,
и на солнце горят цветы!

Чайник... чай,
сахарок на чашку...
Самовар да скатёрка льна.
Говорят, «допустил промашку».

И сегодня там – тишина.

Только сотня холстов в чулане
пачка графики да мольберт,
да измятый в сердцах конверт:

«Деньги высланы. Ждём в Милане».



__________________________

П У Р П У Р Н О М У
Л Е Г И О Н У



В большом уме подчас
живёт порок,
внезапно навалясь и побеждая.
И злимся мы, пороку угождая
и в страхе закрываясь на замок.

Там остаётся он с его армадой –
злорадствующий, глупый и пустой,

но мы живём волшебным словом «надо»,
в котором смысл ясный и простой.

Нет грязи только в чистоте безлюдья,
отшельники уходят, чтобы жить
не тем, что есть,
а тем, что ЗАВТРА будет,
и прошлое не смеют ворошить.

В нём – ничего:
лишь – слабость лицемерья
и чувства, временем развеянные в прах.

Гоген и Диоген – любой был прав,
однажды хлопнув осаждённой дверью.




____________________________

Х У Д О Ж Н И К У



Нарисуй мне, художник, холодный гранит,
превратившийся в куб без дверей и без окон.
И того, кто – внутри
в размышленье глубоком
свою душу хранит...

Напиши мне, художник, то Слово, что он
пишет пальцем на стенах, и стены алеют,
с каждым часом прозрачнее он и светлее,
как несбывшийся сон.

Напиши мне охрану в железных чалмах,
их уменье молчать и сменять караулы,
как сидят генералы,
пьяны и сутулы,
а при них – две подруги:
Тюрьма и Чума.

Напиши мне как куб превращается в свет,
и охрана в ночи вызывает облаву,
как гранит растекается
огненной лавой,
и как страшен "преступник",
которого... нет.

И "подмога" войдёт никого не виня,
и увидит охрана, как Странные Люди
им протянут в ночи на сверкающем блюде
генеральских голов два обугленных пня.

Напиши мне, художник, зачем, почему
чтобы выстроить жизнь,
недостаточно чувства?

Я отвечу тебе:
"в мире света не густо, –
что – светлее холста,
неподвластно уму ".


_____________________________

Г А У Д И


Прокляни меня, покарай,
я пойму, я приму.
Но всё же
где-то Гауди строит Рай
то ли собственный,
то ли Божий.


_______________________
/Барселона. 1989 г.

О Т Р А Ж Е Н И Я
_________________________________
       Художнику Игорю СНЕГУРУ (к циклу работ "Плавни").



Отражённый отвесный берег.
Отражённое небо – ширится.
Отражённому надо верить –
в отражениях больше видится.

В отражения можно бросить
отражённый в полёте камень –
в отраженье качнётся проседь
над глубинами – над Веками...

и – мальков золотые брызги
канут россыпью отражений
в омут пламени – в искаженье
отражённого в волнах диска

или тонкого силуэта
на песчаной ладони мола... –

отражённое
в плавнях
лето
хлынет в память водой тяжёлой!

... И останутся отраженья,
чтоб заполнить
судьбу и вены –
отраженья, увы, нетленны:
вся Вселенная – Отраженья.




_____________________________

Ю Р И Ю
М Е Т Е Л Ь С К О М У


... Дождём
завешено окошко
с фигуркой детской на углу,
и клёна жёлтая ладошка
прижата
к мокрому стеклу.

Прозрачна даль
и призрачен пейзаж.

... Иллюзии художника тревожны.

Его надежды в Мире невозможны,
он не торгуясь платит за мираж.

Он пьёт вино Вселенского заката
как собеседник, что пришёл на пир.
Кто знает,
чем
реален Мир!

Вселенная богата.


_____________________

Л Е В И Т А Н У


Нет утешенья нам:
наклон Земной Оси,
смещенье Полюсов,
дыра в озонном слое,
распад Культур,
падение Руси –
последний шаг
до "Вечного Покоя".



____________________

О Р О С К О



Светоносный полёт.
Состояние сна.
Превращенная в лёд,
одесную – Десна.

А налево – олень,
что в оправе дубрав...
Ты не бойся, надень
это пончо из трав,

этот солнечный луч
меж кудрей золотых
заплети...
и не мучь
ради светлых Святых,

ради свалок, где я
находил что искал;
от ручья среди скал
до границ Бытия.

Этот утренний файл-
как ребячья игра,
и ледник, что растаял
у начала Добра.

Это – древнее диво
под названьем "Весна",
где в программе прорыва
одесную – Десна;

голубая полоска...
возьми и играй!
...Как в наброске Ороско

под названием "Рай".



________________

С А Л Ь В А Т О Р У
 Д А Л И


Накоплю я рубли
и куплю тебе роз –
Сальвадору Дали –
повелителю коз,

поджигателю снов,
разрушителю тел,
лиходею кино,
чей трамвай улетел,

чей горящий жираф
ускакал и потух,
ибо Гоголь был прав,
а Бетховен был глух.

Если души горят –
по частям или все,
значит Рай как и Ад –
на одной полосе;

задымятся шасси,
колокольчик кольнёт
и душа повернёт
против хода Оси,

и взорвутся вдали
шесть диковинных звёзд...

Я – непрошенный гость.
Вы ведь тоже, Дали?





_____________________________

"Л Е В Ы Е"
_____________________________
       Московской "Двадцатке"
       посвящается.




Избит, поставлен на колени, –
беспечен,
одержим,
ничей,
любой из нас -
бессильный пленник
очарования вещей...

В дождях мы видим бриллианты,
в июньских травах – изумруд,
друзья богов,
рабы талантов,
мы видим свет
и верим в труд.

Вдыхая запахи палитры,
шагая вдаль по лепесткам,
неся мольберты и пюпитры,
не верим мудрым старикам,
служа друг другу отраженьем,
стремимся быть
затем, чтоб стать...

Мы созидаем разрушенье,
ломая Мир,
чтоб Мир понять.




_________________________

Г И М Н
А П О Л Л О Н У




Люблю художников
в их целях и исканьях!
Художников в Познанье
не люблю:

ночные звёзды
в сказочном блистанье,
увы, не курс,
что нужен кораблю.

Художник – тот,
кто на камнях причала
восславит море,
чей солёный вкус –
слеза любви богов.
       
Но он сначала
создаст закон,
где точный вывод – КУРС.



_______________________

Д И Л Е Т А Н Т У



Вам о законах цвета не сказали
и в тайны форм не посвятили Вас,
но труд зачтён:
Вы всё же доказали...
что фотообъектив точней
чем глаз.



_________________________________

О Б Л А К А 
            /примитивистам/
       


Небо синее в реке,
и по небу – лодки...
По веслу – в одной руке,
а в другой – по водке.

И скользят по облакам,
розовым да белым,
чтобы волю дать рукам,
чтобы к телу – телом,

искупаться да в песке
тёплом схорониться...

Пляшут лодки на реке,
а в реке – зарница.

Тут такой лежит покой –
сутки что минутки...
Песня – птицей над рекой,

в поле – незабудки.


_____________________

А. Ш.



Твой глаз – что фотоаппарат,
да жаль, рука твоя – не циркуль.
Твои «фантазии» – для цирка, -
к тебе идут как на парад.

От складок ткани до голов –
в твоём «рисунке» дилетантство,

а он гармонией углов
вершит конструкцию пространства.

Ты «срезал путь» и впопыхах
тебе уже не оглянуться,
чтоб сделать подвиг и... вернуться,
притормозив в учениках.



__________________________

« Г Е Н И Й »



«Органичность» – как ограниченность.
«Композиция» - как тупик.

Чтоб, отстаивая привычность,
быть обычным как горный пик,

в чём гарантия – как вторичность,
превратившаяся в Канон.

Не новатор, не даже личность,
но зато между всеми – «ОН»!



_________________________

П О Л Ь
С Е З А Н И С Т



- Наш век, Сюзанна, -
СЕЗОН СЕЗАННА.
... Вы из Рязани?

Как несказанно!

 

__________________

Огюсту Родену
               "Врата Филадельфии"


Стоят Врата, людьми овиты –
тела вплетаются в тела…
Над ними – плоскость монолита,
что их зовёт, что их звала

и будет звать.
И много крови
они прольют, стремясь наверх,
топча носы, стирая брови,
дерясь томами разных вер,

пронзая скобами друг друга,
во имя шага, чтобы встать
из заколдованного круга,
усильем выскользнув на пядь,

на кончик пальца, на надежду,
на право быть… хотя бы – так,
и презирать, что было прежде,
держа в зубах златой пятак,

и, наконец-то, монолита
достать рукой, чтобы понять,
что грань его от взора скрыта –
не перегнуться, не объять...

и – падать, жизни проклиная,
холмом укрыться и уснуть,
чтоб усладить того, кто знает,
как труден и недолог путь,

кто увенчал Ворота Ада
фигурой, мыслящей о нём,
с ключами, что горят огнём
в лучах безбрежного заката.

Идут века. Он устаёт
смотреть на  «падших,
чтоб – подняться»…
Он не умеет улыбаться –
он честь безумству отдаёт.

А то бы встал, расправил плечи...
куда спокойней – одному
без этой грязи человечьей,
ведь
«ЗЛО  НАСКУЧИЛО  ЕМУ»*.


______________________________
*Громада трёх слов Лермонтова
нашла своё отражение в громаде
трёх цветов М. Врубеля:
глубокий синий цвет
наступающей из горных долин ночи,
пурпур догорающего дня и золотое,
некогда сверкавшее тело юноши
со сломанными от скуки пальцами рук:
"И зло наскучило Ему."
/Александр Блок/

*

Д Е М О Н
                М. Врубелю.



Я к звёздам ближе, чем скала,
что дремлет подо мной.
Тут – Золотые Зеркала,
там – полуночный вой.

Дорога вниз не стоит сил,
и непосильна – ввысь.
Я попрошу.
Ведь я просил,
и ангелы сдались

и привели меня сюда,
свершая Благодать,
где я до Страшного Суда

наказан
ждать
и ждать...



______________________

WARNING!

Картина «Демон сидящий» от М. Врубеля
предназначена для санкционированного
личного просмотра.
За несанкционированное пользование в целях
ознакомления с ней других лиц наступает
неотвратимая административная и уголовная ответственность.
За подлинность и содержание продукта
компания ответственности не несёт.
_________________________________________

Диалог у картины

- «Демон сидящий», он кто?
- Цыган.
Никого чтобы не обидеть, -
не схватились бы за наган;
безопасней себя не видеть.

И проследи направленье рук.
Видишь ТОР – двуполярность силы,
той, что нас с тобой породила –
двуединый священный круг,

что вращается, освещённый,
половиной – в сплошной ночи,
изолгавшийся, обречённый
лечь под ядерные мечи?

_____________________________




М И Х А И Л У
В Р У Б Е Л Ю
_____________________________
по мотивам «Сирени»


Твоей сирени цвет потусторонний
в агатах,
обрамлённых в изумруд...
Там - что-то... за печалью отдалённой;
благая весть,
что чувства не умрут?

И тихий смех,
и затаённый шёпот,
и невесомый бег
по шелесту листов...
там словно брызги,
маленькие стопы
бегут от нас
на зов
волшебных сов.

И оглянуться
так, чтоб не разрушить
свой хрупкий Мир
о наш трёхмерный взгляд...

Кто знает,
что
спасает наши души,
и что
об этом
в небе говорят,

чьи
огоньки, сплетённые цветами,
мерцанием зовут
в ночной провал –

в его Дворцы
с лиловыми кострами
в закатный Свод.

на Лунный Карнавал.


_______________________

Сирень
            /М. Врубелю/.


Что за искры, за изумруды! –
светлячки в колдовских садах...
Если – «чудо»,
тогда откуда?
Если – «нечисть»,
то где же страх!

Если – крона,
то чья обитель,
что за тайна –
за светотень?

- Это Врубель,
маэстро зритель,
лёгкой кистью зажёг сирень.

Не хотите – не заходите.
Кто ушёл, того не вернуть.

ЭТА жизнь,
уж извините, -
слишком
неоднозначный путь.



_______________________



Ч У Д О В И Щ А
                Ф. Гойя. "Сон разума рождает чудовищ".


Сон Разума рождает... нас –
в которых спит уставший Разум,
замкнулся круг, увы, не сразу,
но он во сне уже хрипит...

Златая плоть его давно
увяла, призрачно синея,
и Мир синеет вместе с нею
у мониторов и в кино.


___________________________

* * *

Красивый хвост!
А где рога? –
опять, наверное, под шляпой!
Не лапай краски и не ляпай,
раз не учился ни фига.

В кругу «опознанных своих»
ты можешь «зашибить монету»,
но не о ней – искусствоведы;
суд Академий – не о них.



____________________