Реквием 4

Сгорела хата, три сестры без мати;
Сырая печь, убогие палати,
Брат Пантелей, с младенческим умишком,
 Да, несколько прекрасных сказок в книжке.
 Вот три сестры сошлись на перепутье.
 Скакали всадники, сбивались в толпы люди.
 Галдели, объяснялись, причитали.
 И всякий день кого-то убивали.
 Когда же ночь ложилась над степями
 Гремели мертвецы вокруг костями.
 И пучилась земля от вздохов тяжких,
 И чьи-то руки гладили им ляжки.
 А было это всё невыносимо.
 Глаза сестёр глядят куда-то мимо.
 Ведь были сёстры многих женщин краше
 Что Паша, что Татьяна, а уж Маша...
       И доставалась полная им мера.
       Как ни привал три новых кавалера.
       И будучи, разыграны в картишки,
 Опять в себя впускали чьи-то фишки.

 Толпу людей прижало к Перекопу.
 От их лица стремилась Русь в Европу.
 Кричали, посинев: сойди к нам ангел!
 И выезжал к ним вестник Бога, Врангель.
 Белее лебединых крыльев, китель.
 Толпа молилась. Знамо, небожитель.
 Он проплывал как облако в зените,
 И слышалось: пардон и извините.
 Толпа спружинила и вытолкнула Машу.
 Она едва не выронила чашу
 Хранившую макухи четвертинку.
 Красавица, сошедшая с картинки.
 Породистым, скосив на деву глазом.
       Ведомый, уже чувственным оргазмом,
       Державший, прежде стать свою на танке
       Склонился перед нею божий ангел.
       И взяв её ладонь в свою ручищу
       Он Машу от земного зла очистил.
       Толпа вздохнула, это ли не чудо!
       Мираж исчез. А появился Хлудов.

 Был генерал во френче итальянском.
 Полувоенном и полугражданском.
Он не носил как прочие, погоны.
Велел толпе построиться в колонны.
И две сетры, притёртые боками
Пошли за мужиками, стариками.
Мужчин, что были в силе, помоложе
Вели к казармам: Помоги им Боже!