бикфордов шнур

Эпиграф:

Время женщин доступных,
И одноразовой тары,
Запазушного «портвейна»
И время лучших цитат,
Время запоев крупных
Под звуки чьей-то гитары
Время больших ошибок
И не больших затрат.

Время, где помню только
Ночи кусок и ужин,
Да и помаду, чью то
Вечно стирал со щек,
Помню, что жизнь без толка
Я прожигал, к тому же
Мрачного не уюта
Помню фрагмент еще.

И скатертей для пьянок
И простыней для оргий
Было тогда в излишке,
Память все сдаст в утиль,
Иль завернет те годы
Ими в забытом морге
И заколотит крышки,
И поспешит уйти…

Ну, а стихи вот эти –
Рупор начала века,
Или надгробный слоган,
Или похмельный бред,
Сказанный на «том свети»
Совестью человека,
Бог был весьма растроган
И отпустил в ответ.
***
Распустив духовность всю, до нитки,
Я ломился в разные калитки
Там и тут свой оставляя след,
Лишь инстинктам поклоняясь серо,
Жил я, выдыхая в атмосферу
Перегар и дым от сигарет.

Я себя безбожно жег и тратил,
Бесполезно совесть, будто дятел,
Пробивался клювом в разум мой,
Под корою мозга головного
Были лишь оттеки от спиртного
И желанье – в омут с головой!

Жил, не думал, что же будет завтра,
Пиво пил я у ларьков на завтрак,
К вечеру я градус повышал
По ночам был пьян и безобразен
Не гнушался утренних подглазин
В общем, мир собой не украшал.

И хозяйки самогонных точек,
Тут и там своих капризных дочек
Сватали игриво за меня,
На спиртное цену мне сбавляли,
Даже «димидрол» не добавляли
Будущего «зятя» так храня…

Весь «портвейн», что только был в продаже,
Погостил в моем желудке, даже
В те моменты и казалось мне –
Кто не пьет – тот в шаге от инсульта
Я ж возвел спиртное в рамки культа
И считал, что истина в вине.

Все не так, поймешь, когда не добро
Печень разбухает и на ребра
Начинает натиски свои,
А пока я пил все, что горело
Кровь сдавал и мед. сестра шипела:
«вновь один «портвейн» у вас в крови!»

Шел по жизни от ларька к ларьку я,
С продавцами о любви воркуя
Попивая пиво из горла,
Ящики мне заменяли ложе,
Жизнь была медяшки не дороже
С оттиском двуглавого орла

Деньги не копились, а напротив
Тратились в таком круговороте
Зачастую, подчистую влет,
Если говорить без искажений,
Не было огромных сбережений
Ровно, как и не было забот.

Деньги зарабатывались с потом,
Я летал по всяческим работам,
Было трудно, даже с бодуна
Я вставал с утра – копать траншеи,
Чтобы заработанное в шее
Исчезало с привкусом вина.

Землю рыл за бабки и мозоли,
Только роба белая от соли
Светлое пятно тех черных дней,
Чтоб еще так повторилось, сплюньте!
Ничего я не нарыл в том грунте,
Кроме новых, с юмором, друзей


Виртуозно и благоговейно
Разгружал вагоны я «портвейна»
С теми, кто, как я – жег хворост лет,
Раньше годы жгли, как веток ворох,
А теперь они горят, как порох,
Воспроизводя все меньший свет.

Засыпал в обнимку с самогоном,
По каким-то хатам и притоном
Продолжал веселое турне,
С женщинами был знаком по пьяни
Спиртом свои потчуют гортани,
Хоть и начинали с «каберне»

Забывал звонить домой, бывало,
Без подушки и без одеяла
Скрашивал ночами чей-то пол,
Иль при блеклом свете от витрины
Я считал гроши на пачку « примы»
А потом пешком до дома шел.

Жил в убыток без чулок и нычек,
Много вредных перенял привычек
И такую даже, как – любовь,
И вкушал ее я дозой емкой,
После же страдал тяжелой ломкой,
И искал себе я дозу вновь.

Сердце стер о чувства и о страсти
И влюбленный мозг колол на части
У души я душу обнажил,
Мозгу с сердцем, благодарен им я,
Что несли в себе одно лишь имя,
С ним внутри я много лет прожил.

То, надеясь, то забыв надежду,
Я все время находился между
Слов «увы» и хладнокровных «нет»
С горя пил, а горе длилось годы
Все забыв, лишь помня эпизоды
Те, в которых был ее портрет.

Пил и пел баллады под балконом,
Лирику мешая с самогоном
Из чернильниц залпом пил «ерша»
И с похмельем путал вдохновенье,
По ночам ходил, как приведенье
Тапками с бессонницей шурша.

Встреча с ней, всегда была, как праздник,
Расставанье было хуже казни,
Сердце гильотиной – пополам,
После я был печенью нанизан
На бутылку с водкой - Дионисом
В ней топил я свой «душевный хлам»

Спирт в себя я лил с большой тоскою,
Из меня душа лилась рекою
В уши, не знакомых мне ханыг,
Я читал им лирику, они же,
Лишь стакан мне ставили поближе
Мол, махни, забудешь бабу в миг.

Но не забывал, а лишь острее
В ней нуждался на таком костре я,
Сложенным из алкогольных доз,
Каждый час, четыре года к ряду,
Я жалел, то что ее нет рядом
И стихи рождались вместо слез,

И когда я понял – нет просвета,
А любовь осталась без ответа,
Цели в жизни синяя волна
Утопила, унесла и скрыла
В зеркале все чаще видел рыло,
Что с утра опухло от вина.

Вроде, что-то делал, с кем-то знался,
Только след той жизни затерялся
Между кабаком и топчаном,
Женщины с окраин, дома ссоры
Ни о чем стихи и разговоры
Не о чем и жизнь, когда с вином.

И в щетине пробки от «Анапы»,
А полтинник, что занял у папы,
Повод эти пробки обновить,
И опять окраины, гитара,
Под столом звенит пустая тара
И рассвета золотая нить…

Пьяным намотал километража,
Рвал подошвы, грустно вспомнить даже
У друзей брал обувь на прокат,
Но, как туфли кончились в народе
Лыжные ботинки стали в моде,
Но по лету путь в них сложноват.

Лыжные ботинки с перегаром
И синяк, что был привит ударом
Это все, чем я тогда владел,
Музу упустил, чернила пролил,
Совесть и сознательность уволил
Помолясь, по жизни полетел.

День последний в алкогольном плене:
Вязки, мед.сестра, иголка в вене,
Смертность – единица к четырем
И стихи в формате некролога,
Так и не дошедшие до бога,
Умерли в сознании моем.

После только белое повсюду
Чистый лист, но что на нем я буду
Рисовать, писать, изображать?
Хочется осмысленности, цели,
Пьяные сюжеты надоели
Ну, а трезвым, лень соображать.

Позади перроны и буфеты,
Там остались музы и поэты,
Недопитый штоф, почти на треть,
Поезд мой, не шатко и не валко
Следует вперед, но только жалко
Без вагона – ресторана впредь…

22.08.2007