Я понял шутку так, другой поймёт иначе...

Как всё, однако, изменилось!
Я ехал поездом с грузином,
Грузин был главным инженером
Руставского ПО «Азот».

Он – замечательный рассказчик,
Почти как Андроникашвили,
Или Андроников Ираклий,
Известнейший языковед!

Он только что тогда приехал
Из длительной командировки
В Испанию, точней, в Бильбао,
В приморский городок Бильбао.

В Бильбао он стажировался,
Учился управлять заводом.
Большим химическим заводом,
Производящим аммиак.

Он рассказал не о Бильбао,
Он рассказал мне о Рустави.
Об удивительном рабочем,
Который резал лист стальной!

Пришёл он в первый день работы,
Лист резать точно автогеном,
Но всем сказал, что был закройщик
И шил костюмы в ателье.

Потом поссорился с начальством,
Начальство вымагало взятки,
А он не дал: теперь он резчик,
Листа стального резчик он.

Тут стали спрашивать: «А сможешь
Ты мне костюм, к примеру, сшить?»
«Смогу, конечно!» - он ответил.
«А на примерки как ходить?»

«Поскольку я закройщик классный,
Примерка не нужна совсем!
Крою по контуру прекрасно.
Ложись на лист. Я обведу!»

И так «закройщик» белым мелом
Коллег с пяток наобводил!
Но это дело надоело.
Он всем сказал, что пошутил!

Рассказчик удовлетворённо
Хвалил за шутку шутника:
«Один из этих «обведённых»
Теперь работает в ЦК!

И я не сразу догадался,
Хотел рассказчик мне сказать,
Что там, вверху, есть тугодумы,
Им трудно шутки понимать!

Как всё, однако, изменилось.
Одно осталось так стоять.
Вверху, в мышленье, – извращенья,
А шутки жутко понимать.