В сем мире

В сем мире

Высший даже сердцем человек и с умом
высоким, начинает с идеала Мадонны,
а кончает идеалом содомским. Ещё
страшнее, кто уж с идеалом содомским
в душе не отрицает и идеала Мадонны…

Ах ты, девственник! Та, Алёшка, тихоня, ты святой,
я согласен, но ты тихоня и чёрт знает, о чём ты уж не
думал, чёрт знает, что тебе уж известно! Девственник,
а уж такую глубину прошёл…

Знайте, милые, что каждый единый из нас виновен
за всех и за вся на земле несомненно, не только
по общей мировой вине, а единолично каждый
за всех людей и за всякого человека…

Ф.м. Достоевский («Братья Карамазовы»)

Кто знает, что завтра будет?
В пространстве слепой тишины,
Возможно, и жизнь ветром сдует…
В тумане не видны огни.

Но мне интересней другое:
Что будет потом, что с душой?
Где есть мирозданье иное?
Оно ли зовётся мечтой?

Там ждут мою душу, быть может.
А может, не там, и не здесь.
Возможно, тут сердце схоронят,
Если убита честь.

А-а в разум давно уж вселились
Дурные помыслы, грязь.
Пусть на цепи, но сжились,
Храня с мышлением связь.

Включаю я телевизор,
Вхожу ли я в Интернет,
Слушаю, может быть, радио
Или дворовую речь.

Вижу киоск журнальный –
Мимо быстро иду,
Но мой взгляд моментальный
Догонит и на бегу.

Двусмыслиц и лицемерья
Так много в речах людей,
Что видишь в них уже боле
Усопших в смраде теней.

Везде слышны пошлость и злоба,
Везде в речах смрад идёт,
Завален экран монитора
Рекламой того, что мрёт.

Пусть я увижу минуту
Или услышу мельком,
Но память фиксирует чётко,
Образный мерзкий Содом.

Сколько там падших женщин…
Умер в них человек,
А сколько умрёт от них прежде
Чем кончат они свой век.

Хочется думать, что кто-то
Воскреснет, пока живёт,
Но знаю, что беззаботно
Он в небытие уйдёт.

Без целомудрия, чести
Душа, увы, не живёт,
Зато распущенность, злоба
Вместо любви растёт.

Меньше бы слышать ближних,
Закрыть окно со двора,
Выбросить телевизор,
Уйти вообще в леса.

Но то, что уже услышал
Или увидеть успел,
Будет укором Свыше,
Которого не хотел.

Август 2008 года