Устаю сынок, одной так тяжко

Степь широкая, да расстелилась,
И кибитка кочевая вдаль бежит.
Только помню, как на небо злилась
Мать родная средь широкой полосы.

Выходила на дорогу, провожала.
Долгий взгляд. Упавшая слеза.
А, трава из-под росы вставала,
Та слеза навеки сына отдала

Тихим голосом она шептала:
«Ты прости меня, иначе не могла.
Устаю сынок, одной так тяжко,
Скоро ждет меня могильная плита.

Я не знала то, что ты родишься,
На мгновение забыла я о нем.
Но на свет в рубашке появился
Озорной и только мне родной.

Я мечтала, чтобы силы твои кроили,
Словно тот гранитный камень у реки.
Только, видно, где-то по соседству,
Поселились одиночества деньки.

А, костер в тумане разгорался
То цыганский табор здесь нашел постой,
Старая цыганка нагадала:
«Скоро, доченька, расстанешься с судьбой».

Постепенно мой огонь стал гаснуть,
И разжечь не в силах царь и бог.
Не твоя вина, что мы стались, одинокими.
Не плачь, держись сынок».

Мне не надо, мама, край безбедный,
Мне не надо красного вина.
Я хочу, чтоб ты меня как в детстве,
В дом обедать, в дом обедать позвала.