Девяносто третий год. Не по В. Гюго

 Ох, и вляпались мы, братцы, опять!
Правда, этого у нас не отнять.
Мы опоены хмельной трын-травой,
Так что вляпываться нам не впервой.
Оказалось – был неправильным путь.
Нам предложено назад повернуть.
И бредём мы, подтянув животы,
До намеченной нам сверху черты.
Но не манит почему-то черта,
Вдруг дойдём, а там опять ни черта.
И привыкнем колесить по кривой,
Как усталый старый конь цирковой.
Кстати, тот кто шёл по стёжке кривой,
Стал в цене, как человек деловой.
Он при деньгах, при складах, при кормах,
У него теперь широкий размах.
В общем, нам пришла хана, мужики!
Подадимся к деловым в батраки.
Побатрачим, засучив рукава,
Пусть побарствуют, ведь нам трын-трава.
По верхам идёт за кресла война,
Наше дело, как всегда – сторона.
Нас не греет кому слезть, кому сесть,
Нам бы было, что попить, что поесть.
Да и им пока совсем не до нас,
Там сверкает зуб на зуб, глаз на глаз.
И лавиною с трибуны слова,
И копной по голове трын-трава.
По Москве свои же танки палят.
Бей, солдатик, не жалей! Всех подряд!
Им, снарядам всё равно: свой-чужой,
А могилы прорастут трын-травой.
И шарахаемся мы кто куда,
Без надежды, без мечты, без стыда.
Нет ни веры, ни царя в голове.
Всё успели растерять в трын-траве.