А молодежь везде одна

За каждой строчкой следопытов присылай,
В вине помешаем вишневые косточки,
Собьем по старинке сучковые досточки,
Суровою ниткой прошьем мешковину небес.
Шприцы дадим зайчикам, потрогаем пальчиком,
И скажем пора опускать занавес.
Еще один акт, оставить платину,
Прогнать подступивший несдержанный крик,
И тихо шипнуть, сокрушенно и мило,
Долбя преуспеть что б в конец довести,
А после хотят, чтобы вновь доверяли,
Любя из предложенной горлу петли,
Пасти принудиловкой каждые вздохи.
Так так же устроят в ответ канитель,
Чтоб шкурой своею терпели уроки,
Здесь мной проведенных в отчаянье дней.
Вот так вот как стукнет, и ну его палкой,
Так я притерпел по привычке дурной,
Слюну проглотил, но кому было не жалко
Когда загибаешься блевал на покой.
Кому дядя верить ? спроси себя тетя?
И как мне вернуть объясни еще раз,
На оттиск ответов нам жизни не хватит,
Хотя ребятня как везде по дворам,
Когда я приехал не чуть не смутился,
Попав в обстановку знакомую мне,
Да слышь пацаны это данное с выше,
Нам боли по ложке пропишут к судьбе,
Слезами разбавим, да гамом и шумом,
И поиском места в печали газет,
Там столбик с названием досмерти глупым,
Некролог имен, коих с нами здесь нет.
Вот так и сидеть, и уже какой месяц,
Как будь то с печи не встает богатырь,
Эх эта услуга, раздвинуты плечи,
Виднелся оскал черепов сквозь ковыль,
Ну сам объясни мне, одень мои лапти,
Займи мое место, и скорбью свяжи,
И отведи тогда пушки и танки,
Но ты ведь боишься просить накажи,
Ведь я не мешал оставляя поэзию,
Я мерно ушёл не чего не начав,
Но ты отыскал мою вещею песню,
Спасибо тебе за стакан молока.
Ну что теперь клянчешь, вернулся к своим я,
И ну воевать, на руинах мечты,
А ты все кричишь мне из спертого мира,
И хочешь все так же добиться руки.
Я раде тебя чтоб помочь возвратился,
Что б не отказать уваженьем нужде,
Но ты так по братски со мной расплатился,
Что я до сих пор не пришедший к себе,
И ты убеждаешь свободою слова,
Оставь все свободы себе про запас,
А я как нибудь обойдусь чем богаты,
Быть может стихами порадовав вас,
Скажи про любовь ты же так идеален,
Застрявший шуршишь чешуей по траве,
А я привыкаю все больше к отраве
Доверья под зорким надзором к тебе,
Ну так идеально беспечно как в сказке,
Стреляй за слова, за любовь и стихи,
Так вот оно счастья натягивать маски,
Эх театр теней, маскарад взаперти.
Желаешь проверить мои документы,
Да не стесняюсь, я так идиот,
Поставь поскорей меня мордою к стенке,
За то что люблю я свои бедный народ,
За то что родился и вырос в России,
За то что земля есть такая Сибирь,
За то что не продал тебе своё имя,
За все накажи, и за странный мои стиль,
Ведь он не понятен, а я не другие,
Не надо ровнять по гармошку гармонь,
Ну что же так тесно по просьбе прощенье,
Так я отпущу, не цепляться изволь.
Ведь так не хватает порою терпенья,
Чтоб вновь осознать как же мне повезло,
Так вынесут первым в открытые сени,
В предбанник положат на срубленный стол,
И будут плеваться и кашлять соседи,
Ну и ребята конечно трубят в саксофон,
А после под вечер зажжем с тобой свечи,
Сниму я рубаху в которой рожден,
А ты повернешь меня взявшись за плечи,
И вдруг поцарапаешь щеку крылом,
Перо искупнешь в крови словно в туше,
Царапая каплей папирус из грез,
И все соберутся излить свои души,
На мокрое тело от брызжущих слез.
И может тогда ты поймешь что случилось,
А многие просто пришли чтоб пожрать,
Откроют тетрадку, начав панихиду
Под чьито слова, мол так получилось,
Я тихо прочту не спиши отпевать,
Да там будет столько разборчивых строчек,
Улыбок доверчивых пламенных чувств,
Сморкни же в меня эрудицию точек,
И тех запятых на которых верчусь,
Давненько не вдел не смеха, не лета,
Так вот и сидит на печи богатырь,
Кольчуга блестит, только в блеске нет света,
Да конь вороной бьет капотом об щит,
Дневального сыщешь здесь те же законы,
Они ведь одни у ребят что б ты знал,
Да я не сошел к тебе будь то с иконы,
Пока он меня на неё рисовал.
Как так не продать? я не крестник песцов,
Хватает без этого мне огорчений,
Когда нам становится ясно бес слов,
В одно превращается разум с твореньем,
А ты прогони не читай мой рассказ,
Листая линейку отцветшей тетрадки,
А поле возьми мою кожу одень,
Тропинку найдя к столь несложной загадке,
Скажи как мне верить? и как доверять?
А поле напомнить опять про заботу,
Но только не надо теперь мне кричать,
Но а тем более гнать, ког то пустившему к власти народу.