Тандем

 Верь, читатель, иль не верь...
Появился в доме зверь,
и как только появился,
вмиг характер проявился.
Для начала он со шкафа
скинул ватного жирафа,
чтобы прочие из чучел
уяснили кто всех круче.
Прогулялся шагом рысьим,
тощ, нескладен, независим,
перебрался на карниз.
Поорал.
Свалился вниз.
Поутратил прыть и спесь,
влез в кастрюлю.
Но не весь!
Наконец у ножки стула
это чудо и уснуло...

Ночь с ним майся,
нянчись днём.
Он - хозяин.
Ты при нём.
Голова, что медный чан.
Целишь, скажем, на топчан,
как всегда...
Он когти точит,
не играть, так кушать хочет!
О диете, кстати. Он
с кулачок,
а ест как слон.
А откушает, немедля
выходи с ним на балкон.
Мол, еда твоя претит,
кислорода дефицит,
прогуляемся, как люди,
нагуляем аппетит!
....
Слышал я:"Семь раз отмерь"...
Поздно.
И какой он зверь?
По делам уйдёшь из дома,
проглядит входную дверь.
Возвратишься к ночи ближе,
на руки возьмёшь - залижет!
Шею лапками обхватит
и сопит...
Не скажешь: "Хватит".
От усердья малыша
исцеляется душа.

***
А грохот был такой,
что провалиться впору...

Он взял привычку спать,
причём как раз в ту пору,
когда пора играть.
Об этом я ему
напомнил, сбросив вниз
горшок, карниз и штору.
Не наказал,
не пожалел,
не пожурил.
Стоял полночи на балконе
и курил.
Насыпал в чашку корм.
Он, судя по всему,
не знал для нужд каких
я пригожусь ему,
но твёрдо верил,
что рождённый под забором,
готов весь день внимать
гитарным переборам.

***

Нашкодил
и шуршит бумажкою в потёмках.
Да, дураков таких
не сыщешь днём с огнём -
согласных подобрать
блохастого котёнка,
чтобы потом всю жизнь
существовать при нём.

Глаза хитрющие,
напрасно, что дитя.
На месте лапки -
от рождения культя.
Но сколько жизни в нём,
ещё вчера убогом...
В нём, чьи глаза
мне говорят
о слишком многом.

***

Украл из вазы барбариску.
Вообразил, что мышь.
Урчит
и по полу хвостом,
как палкою, стучит.
Добычу не отнять без риска
быть в клочья порванным.
Шипит, спина дугой.
Жест доброй воли -
обменять на вискас
он игнорирует...
Опустошает миску,
её обняв одною лапой,
а трофей другой.

***

...летит к дверям,
целует в нос и лижет ухо.
Но, Боже мой,
какая в комнате разруха!
Обои порваны,
не подойти к столу.
Всё, что на нём лежало,
на полу -
будильник, бритва,
перламутровый рожок,
китайский бронзовый,
насупленный божок,
журнал, тетрадка
и поверх всего осколки
от статуэтки, что была
на книжной полке.

А взгляд кристальнейший.
Он явно не при чём.
Тот не виновен,
кто не уличён!
Серьёзный аргумент.
В ответ на это
даю ему овсянку.
Без паштета.
Как он обижен был,
уму непостижимо.
Но воспитанье
невозможно без нажима.
Хотя и для меня подобное меню,
признаюсь,
пострашней постельного режима.

Всё это в прошлом.
Он теперь подрос.
Овсянку полюбить заставить -
не вопрос.
На месте бронзовый божок,
звонит будильник...
Но наловчился, шельма,
лазить в холодильник!