Венок сонетов

Спасибо Аделе Василой за идею заплести веночек. http://www.litsovet.ru/index.php/author.page?author_id=5854
По её же примеру - буду выставлять сонеты по мере написания.

МАГИСТРАЛ

Уже не тянут сок земли коренья,
Уже не так созвучна голова,
В суставах – утомительное тренье,
Уже по миру двигаюсь едва,

И старость подошла беззвучной тенью.
А не всегда бываешь ты права.
Не пробуй на разрыв тугие звенья,
И не ленись сказать любви слова.

Лей серебро сверкающею трелью,
Не чахни над молчанья сундуком.
Плещи тобой заваренное зелье,

И даже пред отпетым дураком,
Плещи перед младенческой купелью
И пред глядящим в небо стариком.
* * *
1.
Уже не тянут сок земли коренья,
Уже желты у кроны черешки,
А знания огромны и уменья,
И всё легко, удобно и с руки.

Но понимаю: мир подвластен тленью –
Цепи верхушкой – вьются червяки.
А может быть, упиться буйной ленью,
Чтоб под сквозняк – подвалы, чердаки…

Легко Земле, хоть век – и ей отмерен:
На пустошах – восстанут дерева,
И, залатав внезапные потери,

Вослед покосу, вырастет трава.
А вот моей любви, надежде, вере –
Уже не так созвучна голова.
* * *
2.
Уже не так созвучна голова
Полётам поизношенного сердца.
И трель не так звонка, не так нова.
И только пища просит больше перца.

Но бьёт в гранит по-прежнему Нева,
С той частотой, что вымерена Герцем.
Адажио, где я едва жива,
Пускается в стремительное скерцо.

И часто, диабету вопреки,
Себе позволю ложечку варенья,
И, позабыв, как годы велики –

Я о любви пишу стихотворенье,
Пытаясь снять движением руки –
В суставах – утомительное тренье.
* * *
3.
В суставах – утомительное тренье
Уйму медикаментами легко.
На помощь призову своё терпенье
И получу за вредность молоко.

Уже не отличу, где ночь, где день, я:
Содом вселенский, мальчики в трико –
Приливы тошноты и отвращенья.
И пусть война пока что далеко,

Дрожит земля в воинственном экстазе,
Тела людей годятся на дрова…
Не в силах я вернуть былые связи,

Определить, что позже, что сперва,
И землю отличить от жидкой грязи –
Уже по миру двигаюсь едва.
* * *
4.
Уже по миру двигаюсь едва.
Но всё ещё заботит и тревожит,
Всё то, о чём народная молва
Судачит, и опять – мороз по коже.

И каждый новый день – опять кровав,
Поток вестей – до спазма и до дрожи,
Всё льёт, на клочья душу изорвав…
А ты мне с каждым годом всё дороже.

Вернёмся вспять на три десятка лет:
Подложим в печь просохшие поленья,
Иль просто – в сеть воткнём электроплед,

Слегка притормозим процесс старенья,
Забудем мир, где бездна горьких бед,
И старость подошла беззвучной тенью.
* * *
5.
И старость подошла беззвучной тенью…
Да, ну её, проклятую, к чертям!
Лови быстролетящие мгновенья,
И верь, что к трём прошедшим четвертям,

Четвёртую добавим, без сомненья!
Дальнейшие маршруты прочертя,
Презрев морей житейских треволненье,
Мы будем жить, хотя б, назло смертям!

И верить, что ничто не канет в Лету.
И пусть уже слегка горчит халва,
И никакой уверенности нету,

Что точно проработана канва…
Желаешь осчастливить всю планету,
А не всегда бываешь ты права.
* * *
6.
А не всегда бываешь ты права,
Хотя апломб и зиждется на знанье,
Которое, всего лишь острова –
В бескрайнем океане мирозданья.

По краю оползающего рва
Пытаюсь проскакать игривой ланью,
Как мудрая угрюмая сова,
Всему предпочитая созерцанье.

И всё пытаюсь выверить баланс
Меж резких, радикальных точек зренья,
Чтобы суметь избегнуть всякий раз

Бездумного коленопреклоненья.
И добавляю в смесь из громких фраз:
Не пробуй на разрыв тугие звенья!
* * *
7.
Не пробуй на разрыв тугие звенья
Цепи, что ни длинна, ни коротка,
А в самый раз, и до изнеможенья
Пускай её не дёргает рука.

Лишь то отдашь легко, без сожаленья,
Что куплено с дорожного лотка.
И не вводи судьбу во искушенье,
Пустив всё нажитое с молотка…

Не брошу и вовек не променяю
На гладкую дорогу, что крива,
Свой тяжкий путь, по рытвинам, по краю…

Запомни навсегда, что дважды два –
Четыре, что кратчайший путь – прямая.
И не ленись сказать любви слова.
* * *
8.
И не ленись сказать любви слова
Отчизне, что, как мать, одна навеки…
А кто мы: печенеги иль мордва,
А, может быть, варяги или греки?

Не скифы ли? Копьё и булава,
Мы щит и меч… Раскосы наши веки.
Капустой похрустим на Покрова…
А летом – за шашлык и чебуреки!

Извечный ритуал – не прекословь:
Застолье не считается бездельем!
Пей винограда вспененную кровь,

Дарующую лёгкость и веселье:
За Родину, за дружбу, за любовь –
Лей серебро сверкающею трелью!
* * *
9.
Лей серебро сверкающею трелью,
Коль дан тебе такой господень дар,
Трудись над ним, как пряха над куделью,
Не загаси в душе вселенский жар.

Сангиною, пастелью, акварелью –
Влеки сердца под сень словесных чар,
Пусть каждая строка лежит ступенью,
И светит дальним светом ярких фар.

И прочь гони со всей своею силой
Того, кто подступается с замком.
Не бойся быть непонятой, немилой

И близким, и тому, с кем не знаком…
Пой при рожденьи или над могилой –
Не чахни над молчанья сундуком.
* * *
10.
Не чахни над молчанья сундуком,
Буди сердца людей для лучшей доли.
Рождённый человеком – батраком
Способен быть, ну, разве, поневоле.

Сегодня в силе храм, а не ревком,
Ну, что ещё сказать… "Чего же боле?"
Сегодня в рай – влекут уже силком,
Сквозь мрачный строй бесправия и боли.

И с верой, что не хуже всех других,
Лавируй между омутом и мелью,
Того, чей ум свернулся и притих,

Попробуй, увлеки высокой целью.
Колдуй же, создавая новый стих,
Плещи тобой заваренное зелье.
* * *
11.
Плещи тобой заваренное зелье,
И полной чашей пей его сполна,
Поскольку не монашеская келья
Тебе твоей судьбой предрешена.

Когда-нибудь, затёртой нонпарелью
Начертанные наши имена
Прочтут потомки. А пока – турелью
Мне видится отверстие окна.

Терзает постоянною тревогой,
Невмоготу – поплачь себе, тайком,
Взревёт набат, воинственно и строго –

Не спрашивай, звонят они по ком.
И не роняй себя ни перед Богом,
И даже пред отпетым дураком.
* * *
12.
И даже пред отпетым дураком
Ты бисером мечи потоки речи,
Ведь, как известно, в свиньях, как ни в ком,
Так много сходства с родом человечьим.

И тот из них, кто к знаниям влеком,
Впитает, может быть, на этом вече
Суть правды, и в прозрении таком
Расправит прежде сгорбленные плечи.

Всех лучше поддаётся молодой,
Не тронутый годов унылой прелью,
Не тот, чей лоб, в согласии с бедой,

Сверлён лоботомическою дрелью…
Святою родниковою водой
Плещи перед младенческой купелью.
* * *
13.
Плещи перед младенческой купелью
Потоком прежде выстраданных слёз.
Ведь это там, над самой колыбелью,
Всё – истинно, надёжно и всерьёз.

А взрослый мир – свистит в ушах шрапнелью,
Потоком на земле рождённых гроз,
И гибнут под кровавой канителью
И горький нищий, и всесильный Крёз.

Кто правит миром, дьяволы иль боги?
А может, тот, с горы летящий ком?
Кто стелет наши тропы и дороги,

Не сильным проявляясь мастаком,
Пред путником, смотрящим лишь под ноги
И пред глядящим в небо стариком?
* * *
14.
И пред глядящим в небо стариком
Такие возникают перспективы,
Что кажется: дубину – кулаком
Перешибёт, хоть, в общем, незлобивый.

Когда не давит небо – потолком,
Когда в ладу пассивы и активы,
И наслаждаться можешь пустяком –
То каждый день становится счастливым.

И тот, кто миром правит, тот простит
Ему грехи – по недоразуменью,
Ведь каждый из живущих – лишь гостит…

А потому, поддерживаю мненье:
Не так оно и важно, что почти
Уже не тянут сок земли коренья.
* * *