На место нужно ставить вышедших в понятиях

Послушай милая ведь я не эгоист,
И хочется тебя увидеть снова,
Столь многое записано на лист,
На вайнал стертый под иглою патефона.
Обоймой музыка, заезжено скрипит,
Мы собрались здесь все из уваженья,
Позволь и мне пройти в твои ряды,
Чтоб встать под флаги мертвых поколений.
Зарница конопушками на вид,
Нас опалила мера провиденья,
И если вдруг, то нужно отстоять,
Нельзя испытывать достоинство с терпеньем.
А если выпадет вдруг град и закружит,
То мы в коньки обуем наши ноги,
И зашуршит, и солнцем заблестит,
На этом жалком вынужденном фоне.
Впишу тебя в картину всех побед,
Пройдем как раньше мы с тобой огонь и воду,
На языки ловя кружащий пух.
На остров декабристов проводить,
Снимая свою шапку над искусством,
Летят взмахнув крылом, к горящему костру,
Застывшие в гранит проглоченные чувства.
И выдержан осанкою отпор, комедию ломает неудачник,
Сквозь смех неся обугленные трупы,
Что ж, если в руки вложен автомат,
Попробуй скорчить в смехе свои губы.
Я знаю ты не думаешь теперь,
Что это прихоть и психоз самообманов,
О милая пойдем со мной за дверь,
Из чрева перекошенных подвалов,
Анабиоз сезоном бальных танцев
Мне вести прыгнули и ну терзать и мучить,
Скрепит руин разрытых граммофон,
Записывая на пластинку случай рангов,
Среди звенящих пуль об плач гарантов,
И думают что можно делать так,
И клеветать и отравлять рассудок,
Но вот она лежит в моих руках,
Но не беспомощной, ещё забитой в угол.
Повстанцами кибитки и столы,
И полевая кухня в обиходе,
Ведь молодежь у нас девиз страны!
Мы все тасуемся теперь в одной колоде,
Немыслимо созданье ремесла,
По прихожанам на отливку кошек,
Ступай ко мне,войдя под тень крыла,
Я обещал же что тебя не брошу,
Ну не серчай что нет меня в толпе,
В известке выбито, бойцам невидимого фронта,
Здесь куча мыслей на заваленном столе,
Прости что память так болезненно истерта,
Мне тяжело опять идти в ангар,
Чтобы сворить по новой себе перья,
Ты помнишь как я о тебе мечтал,
Пытаясь выйди вместе из похмелья,
Нет не бессмысленно бывает провиденье,
А кто кого к уставу допускал?
Когда кричат что кончилось терпенье,
И все бессмысленно, и умер идеал,
За что скажи сражались поколенья?
Пока он нежась мне здесь прогонял.
Прильни виском к натянутой мишени,
Я для нее как лучший материал.
Как хочет смысл понять начавшейся войны,
Оберегая что неповторимо,
Когда ты защищаешь честь страны,
Пытаются поставить пантомиму,
Добейте русские остатки детворы,
Да и не только уничтожим всю прослойку,
Я помню когда я не задавал вопрос,
Но видно я здесь вырос на помойках,
Смотри подстегивают как качнув ряды,
Да и надежней не было народа,
Ну кто попрет скажи против толпы,
Под крики бьемся за понятие порода,
Что ты застыл, стругай скорей кресты,
Там не даёшь своей паршивой ксивы,
Но это нечего я знаю что есть ты,
По памяти задорной и красивой,
И тех оставшихся от смежной тетивы,
Натянутой на шторм и луки моря,
Завет меня так ласкою неволя,
Так за людей обидно что ушли,
Озорники подростки удалые,
Клешнями роковой развязанной воины,
Но если к нам пришли то мы готовы к бою!
Мы бьемся за свое пустое место,
И за курган на поприще земли,
Пойми ведь ты такая же невеста,
Биологические тикают часы.
Смотри как много выбежало граждан,
Гробы из цинка на измазанных плечах,
И чемоданы горя в бон вояже,
И этот если-что глотаем флаг!
Беречь людей солдатская наука,
И защищать раскинутый свой стан,
Дай протяну к тебе родная руку ,
Ползя в удушье по распластанным телам,
Здесь все смешались превратившись в горы трупов,
Какие фокусы, картина на аншлаг,
На похороны ей приносили розы,
Но нам известен чьим был первый шаг.
Я не хочу, возьми меня за руку,
Не кто не будет диктовать мне свой закон,
Ва-банк пошли играя с жизнью скупо,
Харкал я независимость на стол,
За граждан, за понятие любви,
За все что искажалось под прицелом,
Смотри как крошится заряженная плоть,
В раскрытых жерлах прозвучавших перестрелок.
Олимпиадою открытого сезона,
Медалями поминки мертвецам,
Сынов своих оплакивают вдовы,
А мы плескаем нашу кровь с тобой пацан,
Ну что у нас здесь, спеет государство,
Россия не согнется не под кем,
Пойми что не привыкли мы ломаться,
Но это не меняет теорем.
Я устремлюсь мы соберемся вместе,
Со стороны совместной баррикад,
И будем петь неслыханные песни,
Из театра невернувшихся солдат,
И будем привыкать глуша спиртное,
Кричать конвульсией по памяти шагнув,
Но думай, ведь не зря дают героя,
После того как нас с тобой добьют.
Как по дурацки, все не рассказать,
Но если это здесь считается нормальным,
Что за поэзию привыкли убивать,
То значит я наврал надев портянки,
Ты знаешь это было для меня,
И я бы сделал все что было в силах,
Но жаль что гибнет наша ребятня,
И жаль что и у тех полны могилы,
Да там невинных выносили из домов,
Кто пострадал не ведая причины,
Останови на миг моих сынов!
Давай протрем баталии морщины,
Эх санитарочки на лини огня:
Я поминал когда-то представленья,
Но если напиливали на меня,
То что же станет с нашим поколеньем?
Подумай хорошенько милый брат,
Сестричка в ложку как касторка слезы,
Мать родина! разорванный плакат,
Несут к огню в венках сплетенных воск.
Тем кому не за что отстаивать высот.
Нельзя поверит оказавшись под давленьем,
Русь наших память стережет отцов,
Когда берем кусок земли дрожаще в руки,
Я жрал как кашу с потом смешанный рассол,
Горстями, ложками, охапками, тазами,
Любовной муки, кровью и слезами,
Оплакивая знала что люблю,
Что б помнила в неге всех ошибок,
С которыми залазят на тебя,
И звук пустых из под вина бутылок,
Под шум обид и раздражения сраженья,
Что ты моя родимая земля!
И в этом высшее есть мера уваженья!
Лишь этой мере присягну посмертно я!