Высоцкому В. С

Флажками обложили до конца
Семеныча, как волка-одиночку,
А он писал от первого лица
И никогда в конце не ставил точку.

Не так уж рифма, в общем, хороша,
И ритм не тот, но вот в чем закавыка —
В них в каждой строчке плавится душа,
И фразы раскаляются до крика.

От крика разрывался микрофон
От Магадана за Урал, до Бреста.
Плыл над страной охрипший баритон
Походкою военного оркестра.

Про баню и охоту на волков,
Про нашу жизнь ценою в три копейки,
Команду «пли» и топот «сапогов»,
И детство, что в дырявой телогрейке.

Я пережил тебя на четвертак,
И изменилось многое, не скрою,
Как бурей развороченный чердак,
Как ледоход уносит сор весною.

Небрежное движение руки —
И в прошлое мы кол до края вбили,
Но подрастают новые щенки,
Хотя клыки еще не отрастили.

Все возвращается, и снова ты не лишний,
Толпою признан, памятью храним,
И знаю – спел, представ перед Всевышним,
И верю – отчитался перед Ним.


Часть I

Я к твоему последнему приюту
По всей России ехал двадцать лет,
Букет на плиты, помолчал минуту,
На все вопросы дать готов ответ.

Вопрос понятен: «Как теперь живем?»
Ваганьково — и сразу понимаем:
Живых своих не очень бережем,
А мертвых всех, конечно, уважаем.

Запеленали, как и предсказал,
Не вырвать руки, крылья не расправить,
Пяту чугунную в бетонный пьедестал
Замуровали – ногу не составить.

К спине гитару – гвозди до костей,
Чтоб не орал, не натворил чего-то
(По «пьяной лавочке» попрешься в мавзолей,
Там место расчищают для кого-то).

Таксист сказал, лишь ночь накроет лес,
Он видел сам и зубом отвечает,
Как тень твоя спускается с небес
И на могилах Гамлета играет

Прости, цветы купили прямо тут.
Их все в ларьке соседнем покупают,
А вечером обратно соберут
И утром на продажу выставляют.

Все как тогда, в былые времена:
Деньга кладбищенская звонкою монетой,
Трещит по швам набитая мошна,
Но это мелочи, что попусту об этом.

Теперь давай про все и по порядку:
Союза нет и все давно не так,
С бетона вырвем вместе твою пятку,
Пойдем, посмотрим, что здесь, где и как.


Часть II

Решили черти Рай в Аду построить,
Поднялся на трибуну главный Бес
И заявил: «Все нужно перестроить!»
Мол, будет сад, где был горелый лес.

И тут же у чертей прошла икота
От сытой жизни, и, как на беду,
Трещит по швам, кипит во всю работа,
Одна шестая часть горит в аду.

И лешие в лесу заголосили,
Когда собрались в Пуще на шабаш,
Попарились, «обмыли» и решили
Ад разделить, а вместе с ним и нас.

Переворот в мозгу, разлад в сознаньи,
Кто был никем, становится ничем.
А главный Бес со штабом в назиданье
Остался в преисподней насовсем.

Про грешников в котлах давно забыли,
Все стали Думу думать и решать,
Скандалили, друг другу морды били,
Решили старших сами выбирать.

И началась такая вакханалья,
Смола исчезла, пропили дрова
(Осталось только все на юге дальнем),
Тринадцать бесов, каждый сам глава.

Все грешники куда-то разбежались,
А черти, кто остался не у дел,
Кто в Рай с баулами за шмотками мотались,
А кто творил по месту бес-предел.

У всех чертей в пуху не только рыло,
На что учился — то и получай.
Ад разделили, будто так и было,
Центр преисподней превратили в Рай.

И грешникам нашлась у них работа —
Все муки Ада вглубь перенести.
Дрожат святые райские ворота,
Все скупят черти, Господи, прости!

А самых черных грешников набрали,
Чтоб было легче закопать концы,
На всякий случай паспорта забрали
Вокруг столицы возводить дворцы.

Все, кто в награду получил погоны
К личине с человеческим лицом,
Переписали под себя законы,
Чтоб жить спокойно за большим кольцом.

Всевышний глянул, выругался грязно:
«Не ведают, собаки, что творят!»
А кто там правит бал, уже не важно,
Разворовали, суки, все подряд.

Где Рай теперь, а где начало Ада?
Смешалось все — один сплошной Содом.
Осталась гарь, не получилось сада,
Но ты, Семеныч, вроде ни при чем.


Часть III

Ход времени на три ноги хромает,
Пройдет немного, станет, отдохнет,
Куда, зачем, никто не понимает,
Но главное — движение вперед.

Прошло чуть-чуть, и черти всполошились —
С свиным-то рылом да в калашный ряд!
Оделись, причесались и умылись,
С иголочки, как будто на парад.

На каждом цепь златая, как на дубе,
А тачки: «бентли», «хаммер» да «рено»,
И каждый вечер пропадают в клубе
Или рассвет встречают в казино.

Канары, Кипр, Сейшелы и Ямайка,
Модели, серфинг, яхты и вино.
Семья – ячейка (для России – шайка),
К рукам все липнет крепко и давно.

Мадрид, Париж, Канберра и Алепо,
Текила, виски, «Хеннеси», «Шато»…
Мне надоело верить всему слепо,
И, кажется, давно здесь все не то.

Один рулит — у всех до крови рвота.
Зачем шуметь, да кто здесь без греха?
А я смотрю на новые ворота,
И нами вновь подкована блоха.

Но, наконец, ушел наш самый Главный.
Не то по пьянке, может быть, устал.
Жаль! Барабанщик был, конечно, славный —
Он так на ложках весело играл!

С нас грешных хмель в один момент слетела,
Святые даже поднялись с колен,
И Алла грамм на двести похудела
От сквозняка грядущих перемен.

Я рвал меха на старенькой гармошке
От радости, что все-таки дожил,
Мундир снимал с отваренной картошки,
Сосед принес — и поровну разлил.

Мужик твердил с экрана четко, внятно —
Мол, у него в столице нет друзей,
И что вернем мы всех и все обратно,
Мол, Ад есть Ад — и никаких гвоздей.

Со всех волков сдерем овечьи шкуры
От Зайцева и даже от Диор,
Тверскую, как хранилище «натуры»
Отправить, к черту, чохом за бугор.

Кого-то снова где-то замочили,
Не то в сортире, а не то в Кремле,
Ну, мать твою, приехали, дожили —
Топить друг друга начали в дерьме.

Котлы вернуть назад, как было прежде,
Собрать всех грешных, зачитать права,
Бесенок этот в серенькой одежде
И будет Главным Бесом срока два.


Часть IV

Прошли года, как колбаса по спискам,
И все вернулось на круги своя.
На кладбищах сплошные обелиски,
Да, попотели. Главное, не зря.

Ушли генсеки – как дизентерия,
Совет Верховный – будто геморрой,
От скверны чуть очистилась Россия,
И у меня закончился запой.

Давай, Семеныч, снова по порядку.
В стране теперь банкует президент,
В Чечню вкачали деньги за разрядку,
Украли, правда, все в один момент.

Избавь, Господь, жить на одну зарплату,
Еще страшней — на пенсию одну.
Куда б ни шло служившим в «аты-баты»,
Кто пережил ту страшную войну.

По-русски все, ты никого не слушай,
Мы затянули пояс в сотый раз,
До пола от лапши отвисли уши,
Но у соседей хуже, чем у нас.

Теперь многопартийная система,
Слетелись, как на падаль, стаи мух:
«Единая Россия» – как богема,
И так, поменьше – но не больше двух.

А мелких наберется до полсотни,
Умом их, как Россию, не понять,
Ведут себя, как «шавки» в подворотне,
Жаль, лают громко – некого кусать.

Но вот опять проблемы середины,
У нас проблема — рядышком беда.
Народ и партия, народ и власть едины,
В затылок дышат прошлые года.

А дальше — проще, дальше — все смешнее,
Закон о выборах, и я, конечно, рад.
Приходишь к урне с бабою на шее,
Две карточки — и получай мандат.

А остальным уже ходить не надо
Без всяких уважительных причин,
Позвал соседей — главный приз в награду,
И ты уже приличный гражданин.

Все остальное по партийным спискам,
А партий-то — хоть в омут головой!
«Союз от правых», «кто-то там по сиськам»,
Зеленый цвет, а рядом голубой.

«За демократию», «За левый околоток»,
«Центристов клика», «Фаны Спартака»,
«Семь толстых баб», «За долбанных шесть соток»,
«Любители театра Виктюка».

Зюганов с ветеранами по чумам,
КПСС теперь КПРФ,
Касьянов сам себе Союз придумал,
И где-то втихаря химичит Греф.

С ума сойти, мозги перевернулись,
Смешались люди, кони и быки!
Я так хочу, чтобы опять вернулись
Застойные прогнившие деньки.

А президент? Ну, в общем-то, не ропщем,
Ну, посадил, конечно, кой-кого,
О нем у нас теперь, как об усопшем —
Лишь хорошо и больше ничего.

Часть V

И как всегда, в конце, давай, о быте.
Давно забыта «премия в квартал»,
А Зинка утонула в дефиците
По списку, что с родней ты написал.

Я ведь хохол, «не разумию трошки»,
Как ни крути, а сразу не поймешь,
Кода в стране кругом одни «Березки»,
А у тебя в кармане медный грош.

Есть все везде, лишь деньги в дефиците,
Всех стран валюта, доллары, рубли,
Гуляй, Россия, набирай кредиты,
И будь что будет, плюнь и разотри!

Зарплату получаем регулярно
Один, а иногда два раза в год,
Конверт откроешь… как это ни странно,
Но кот в квартире до сих пор живет.

«Канатчикова дача» не Канары,
Как говорят, у нас другой посол,
Главврач, что здесь для всех поставил нары,
На пенсию по старости ушел.

Все светлое опять за горизонтом,
Чиновник, как всегда, народу враг,
Правительство ведет борьбу, так, с понтом,
Одним решеньем кончит весь бардак.

Текут в оффшоры мутные потоки
Из наших недр за кровные рубли —
Клуб королевский, яхта одиноко,
Как символ Родины, качается вдали.

Аборты в десять лет уже не новость,
И бабушки, которым тридцать лет.
Какую жизнь про нас напишет повесть,
В конце туннеля обещая свет.

Для «новых» русских — новый образ жизни,
Помойка, свалка — спальня и обед,
Жизнь искаженно смотрит через призму
И дарит им на праздник «бичпакет».

От новых русских тянет синагогой,
Теперь их как грибов после дождя,
Подайте, христа ради, ради бога,
На водку в лавке имени вождя.

Ну, вот и все, прощай, писать кончаю,
Мне одному никак не совладать,
И я тебя обратно приглашаю
Встать к микрофону, чтобы зал порвать.

Плечо подставим мы с тобой друг другу,
Как перед боем, и без громких слов
Флажки развесим по большому кругу —
И вот она, охота на волков!!!