Белая смерть

Соль. Не сыпь мне соль на рану,
моя душа и так, истерзана давно,
не слышу сердца я, биение зачерчено обманом,
просыплю соль, теперь уж все равно.

Соленый привкус лжи, остатки горькой правды,
соленый порошок, соль белая, как смерть,
мне постучится в дверь, я для нее отрада,
мотаю долгий срок, больной поникший зверь

Пойдем со мной поэт,
мне молвил белый призрак,
твой пробил час, и времечко пришло,
теперь лишь небеса услышат твои смыслы,
иль слово в преисподне, запомнится твое.

А я уже готов, без страха и упрека,
пройти остаток свой, забыться в пустоту.
Что молвишь на прощанье, поэт, дождавшись рока.
Слова устал лелеять я, теперь лишь промолчу.

Скрепят костяшки пальцев, косу легко сжимая,
и взор бездонных глаз, мой прожигает взгляд,
твои слова поэт, достойны слушателей рая,
и Лета закипит, почуяв слов твоих парад.

Нам в мир иной, заказана дорога,
и срок истек, там опоздавших нет,
но может быть, мы посидим немного,
хоть не велик твой стих, прочти его поэт.

Нашла коса на камень, смерть улыбнулась слегка,
пойми поэт, мне не велика забота,
тружусь я целыми веками,
порочны души, избавляю от греха.

Лишь изредка, даны мне временем минуты упованья,
и осознав всю прелесть человеческой души,
я ощущаю боль, прекрасно пониманье,
в душе, которой мы навеки лишены.

Запели скандинавов горны, и флейты нимф, пустили трель,
и понеслись слова поэта, подобно зимняя метель.
И я читал, читал уныло, про чувства, что приносят боль,
про маски, что играют с нами, про руки стертые в мозоль,
про кровь разлитую в бокалы, я тост торжественно сказав,
со смертью, выпив жидкость алую, на брудершафт поцеловав.



Гремят фанфары, горны лиры,
и трубы кроят небосвод,
звучит рояль, под звуки сказочной сатиры,
станцуем вальс, закружим хоровод.

В тенях, на фоне пламенных свечей,
пылает роза, в воротнике галантной тройки,
легка рука, что совершает реверанс,
со смертью в элегантной белой кройке.

Я напевал про жизнь, и смерти пел про смерть,
и лишь слегка пускал в душе, соленую слезу,
я сотворил свой мир, в котором я поэт,
и этот мир с собой, в могилу унесу.

Ни вздохов, не упреков, лишь гробовая тишина,
Коса, что точит души роком, покоится в углу одна.
Ранимым тоном, с долей сострадания,
мне молвил мой белесый друг
- Поэт ты еще слишком молод в оправдание,
тебя к нам в гости не зовут.

Не стану ждать я приглашения.
Какой мне прок, мои стихи,
лишь отпечаток откровения,
ни кем не понятой души.
       
Вся жизнь моя лишь тень,
немой свидетель моих дней,
при жизни не прославленный поэт,
при смерти, окрыленный от страстей.

Пустой бокал, лишь капли алой крови,
рояль молчит, и свечи не горят,
лишь в воздухе стоит, соленый привкус доли,
и память про поэта, как люди говорят...

Владел всего лишь словом,
и сама смерть ему внимала не дыша,
под зачарованные звуки и аккорды,
со смертью вальс, вела его душа.