37

Когда последним ударом собьют фигуру,
Стеклянный черный король упадет, разбившись.
На сорок первой секунде его осколки
Вопьются в горло холодным и мертвым спазмом.
Тогда сойдутся кольцом, словно люди, стены,
И, истеричные слезы мешая с кровью,
Я буду биться, ногтями скрести по полу,
Вцепившись в край этой жизни безумным взглядом.
Непросто падать с вершины, сдирая душу,
И в луже собственной крови лежать непросто.
Такая быстрая пуля - так жаль, не в сердце.
А я, пожалуй, успел так обидно мало...
Я был со смертью на ты, но она - другая.
Сегодня смерть - это странный ребенок в белом.
Она пришла и за мной... У меня есть сердце?...
А значит, есть и чему предавать внезапно,
Сжимаясь резким ударом, уже последним.
Вокруг так много имен, много ликов мертвых.
Я так устал, что позволил им бить в отместку.
Теперь скрестятся все взгляды, и все законы
Меня осудят за проигрыш этой битвы.
Пусть угасает в закате последний выдох,
И над пустынным пейзажем зависнет солнце.
Пусть будет холодно утром, а на рассвете
Пускай пируют вороны над трупом... бога?...


- Нет, Небо, видишь, я не такой уж и неудачник - моё Распятие удалось на славу! А ведь мог ведь и сразу сдохнуть, не помучавшись.