АННА

       

       Любовь одна – веселье жизни хладной,
       Любовь одна – мучение сердец:
       Она дарит один лишь миг отрадный,
       А горестям не виден и конец.
       А. С. Пушкин

       1

Осень засыпала стёжки – дорожки,
Рыжей листвой постучалась в окошки,
Мглой затянула туманное утро,
Небо раскрасила в тон перламутра.
Спряталось солнце за тучкой случайной.
О, пора золотая! В ней вечная тайна…
Лес пестрит желтизной,
А в дали голубой…
Листопад исступлённо кружится
И шуршит, и под ноги ложится.
В унисон с листобоем палёным
Что-то шепчет подружке влюблённый,
И она ему эхом вторит.
Ах, любовь! Кто её оспорит…

       * * *
Её судьба – лихая тройка.
Один творец знал, где и сколько
Век суждено исколесить,
Сколь горевать и сколь любить...

Когда-то в юности шальной
Анна весёлой, озорной,
Легко, как бабочка, порхала,
Влюблённых глаз не замечала,
Что вслед глядели ей с мольбою,
Смеялась над чужой любовью,
Шутила бойко и лукаво,
Влюблённым, не давая право
Надеяться, таиться, ждать,
Их пыл умела охлаждать.
Судьба её не обделила,
А вот любить не научила.
Впрочем, не стоит торопиться –
Знать, не пришла пора влюбиться.
Тот, кто вкусил напиток страсти,
Он не отдаст и малой части
Ни мук, ни сладостных мгновений –
Он весь во власти наслаждений.
Любовь повелевает нами
И разжигает страсть, и гасит её пламя.
Когда мы любим - мы немеем,
Любя, теряем слух и зренье.

Случилось нечто с нашей Анной,
Задорной и всегда желанной.
С русой приспущенною прядкой
Она казалась всем загадкой,
Лишь он один смог увидать
В ней синь небес, берёзки стать.
Её красою был пленён,
Влюблён, без памяти влюблён.
Любовь, как солнце в вышине,
Как звёзд мерцанье в синеве,
Как ключ с холодною водицей –
И жаждешь пить, и не напиться…
Здесь всё дышало их любовью.
Он клал цветы ей к изголовью
Чуть свет, пока ещё спала,
Не дожидаясь до утра.
Одной дорогой все пять лет
Спешили в университет.
Сидели за одним столом,
Бывало, ссорились. Потом
Опять бродили день и ночь.
Сон улетал куда-то прочь.
Они любили без оглядки
На предрассудки и порядки.
Время текло неудержимо.
Он был любим, она любима –
И в этом не было сомнений.
К свадьбе готовился Арсений,
Она готовилась к венцу.
Он телеграмму дал отцу.
Тот жил подолгу заграницей,
Но обещал вот-вот явиться,
Желая сыну на удачу
Карьеру и жену в придачу.
 - Нам, Анна, суждено быть вместе, -
Клялся в любви жених невесте.
И она тем же отвечала:
Любила, верила и ждала,
Когда же мужем и женой
Их нарекут в час роковой.
И она спросит в ту же ночь,
Кого он хочет – сына, дочь?
А ныне, вовсе не случайно,
Это была лишь её тайна.

       2
Арсений с Анной на вокзале
Уже минут пятнадцать ждали…
Меж тем, за жарким разговором
Внезапно подошел и скорый
«Берлин-Москва», шестой вагон.
И вот уж появился он,
Пижон, с осанкой величавой,
Овеянный вчерашней славой.
В объятьях, сжав родного сына,
Воскликнул: «Да, ты, друг, мужчина!
Какая стать, хорош, пригож!
На деда своего похож».
Затем упал взгляд на неё:
 - Откуда ты, дитя моё?
И тут же к сыну обратился:
 - Не понимаю, ты женился?
 - Нет, я писал тебе недавно –
 Прошу, моя невеста Анна.
 - Я рад тому, что ты сказал…
Жениться – нужен капитал.
Мы все стремимся жить в достатке,
Иначе жизнь не будет сладкой.
Старик как бы подвёл черту
Под мир страстей и суету.
Потом всё было, как в кино.
Под ритмы танго «Домино»
Они втроём в модном отеле
Долго сидели, пили, ели...
Анна взмолилась: «Боже мой,
Мне дурно, я хочу домой».
И без малейших промедлений
Её отвёз домой Арсений.
 - Прости, мой Ангел, ждёт старик, -
Сказал и вроде как-то сник,
Целуя, произнёс, - пора,
Мы расстаёмся до утра.

А Анна не могла уснуть,
Томилось сердце, ныла грудь.
В душе горячей распашной
Смятенье чувств билось волной.
Под утро обуял и сон.
Ей снилось, что явился Он,
А вместе с ним его отец,
И повели их под венец.
Потом кричали громко, бойко
Им бесконечно горько-горько.
Вдруг обручальное кольцо
С перста скользнуло. Как яйцо
О пол ударилось, разбилось…
Анна мгновенно пробудилась
С тревогой о грядущем дне,
Перекрестилась: «То ж во сне».

       * * *
Она ждала его весь день.
И каждый стук, и скрип, и тень
Тревожили воображенье.
Лишь в полночь постучал Арсений
- Ах, Боже мой, ну, наконец.
- Прости, родная. Мой отец…
Он бизнес делает и смело,
Просил меня возглавить дело…
Арсений медлил, и она – ни слова,
Бросил окурок и продолжил снова:
- Что ж ты молчишь…
 Что-то не так?
На год расстанемся, пустяк.
Он обнимал её, целуя:
- Скажи, ну что тебя волнует?
Ты станешь жёнушкой банкира.
Мы облетим с тобой полмира.
Тщеславье в людях блеет и ревёт
И будет выть, пока не изведёт.
Она сидела белей мела
И ничего сказать не смела.
Ей было легче промолчать,
Нежели лгать иль обличать
Его корысть. Потоки лести
Не придавали ему чести.
Но Анна любит страстно, очень –
Сильней страдать уже нет мочи,
И верит, как и в первый раз,
Разливу чувств, сиянью глаз.
Да, он, конечно же, стремится
Сделать карьеру, утвердиться.
Ему сопутствует успех.
О, Боже, в чём же его грех?
Он спал уже лицом к стене.
Она не мыслила о сне
И вопрошала лишь себе:
- А кто же я в его судьбе?
Любимая, любовница не боле…
Арсений едет по отцовской воле.
Но он о свадьбе говорил,
А нынче обо всём забыл…
Любовь умеет быть красивой,
Имеет право быть счастливой
И мудрой – верь, надейся, жди.
Нет лишь рассудка у любви.

       * * *
Снова осенний хмурый вечер.
Он шепчет ей: «До скорой встречи!»
Всё, как тогда… В осенний день
Он шел за нею, словно тень.
Она его не замечала,
Шутила, чувствами играла.
Теперь он верит, через год
Вернётся и опять придёт
С осенним пёстрым листопадом,
Чтоб только быть им вместе, рядом.
И вот уж опустел перрон,
Качнулся, двинулся вагон…
И ко всеобщему смятенью
На всём ходу вскочил Арсений.
Она глядела долго вслед-
На нём сошёлся белый свет.
Померкли огоньки вокзала.
Она по-прежнему стояла.
Холодный дождь хлестал по луже,
Осенний ветер дунул стужей.
Укутавшись в плед шерстяной,
Анна едва плелась домой.

* * *
За тучи спряталась луна
И стала ночь темным темна.
А думы просятся на волю…
Лишь сердце, обливаясь кровью,
Стонет от боли роковой,
Вступая в спор с самой судьбой.
Известно всем, знает она –
Судьба нам отроду дана.
С богами спорить не по силам
И смертным надобно принять,
       что рок сулит им.
Спустя два дня, видать, с дороги
Пришло письмо, полно тревоги.
И снова письма и звонки
О бизнесменах и… любви.
Анна писать тоже пыталась,
Да как-то всё не получалось…
Она сама себе лгала:
Хотелось жалить, как пчела,
Ан, бабочкой порхала,
Словно обид не замечала.
Писала горько и рвала,
А всё ж надеялась – звала:
- Вернись… Мне ничего не надо,
Ты для меня одна отрада.
Ты мой кумир,
Мой целый мир.
Зачем же в одночасье
Разбилось наше счастье…
Ушли надежды и мечты –
И нам теперь не по пути.
Нет от обид свободных в мире.
Одни их слышат, а другие,
Как у дороги лопухи,
Хоть вездесущи, да глухи.

        3

Меж тем, средь злого наважденья
Всегда бывает и прозренье.
И Анна с первою зарницей
Спешила к бабушке в станицу,
Где много лет росла, как в сказке,
В тени садов, в объятьях ласки
Родной и любящей старушки,
Где до сих пор её игрушки
Ждали хозяйки возвращенья,
И разносился аромат душистого
       варенья.
Прощались Аннушке проказы,
Разбитые горшки и вазы,
И шалости ребячьих лет,
И вечный девичий секрет…
Бабуля, хитрая хохлушка,
Знала, любовь не погремушка,
И не всегда вольно тебе
Перечить собственной судьбе.
Однако, понимала тоже,
Губить себя из-за неё негоже.
Внушала внучке осторожно –
Так убиваться невозможно,
Что вместе никогда нигде
Они не будут жить в беде,
Что внучка «гарна, як зарница»,
Сулила взлет ей «яко птице»,
А Анна горевала лихо,
Молила Бога ночью тихо,
Чтобы простил ей искушенья,
Вселил надежду на спасенье
Души невинной и безгрешной.
Рыдала глухо, безутешно.
* * *
О, время, впрямь, неумолимо
Тройкой гнедых несется мимо…
И колокольчик вековечный
Ласкает слух бродяг сердечных,
Неугомонных и бездомных,
И всех без памяти влюбленных.
Так мчится парус одинокий
Из странствий долгих и далёких,
Чтоб к берегам родным причалить
И след свой на земле оставить.
Молилась Богу баба Настя:
 - Дай, Боже, моей внучке счастья,
Хотя бы толику, чуть-чуть.
Ты знаешь, в чём сей жизни суть.
Потом ещё всё причитала,
Чтобы одна не вековала.
Жить нелегко одной на свете,
Чтоб был супруг, любили дети.
Сама же Настя не дремала –
Она-то толк в мужчинах знала,
Нередко гордо вспоминала:
 - Не раз фамилию меняла:
Егор был статен и удал,
Жаль его – без вести пропал.
Потом тихоня был Федот,
Лет пять молчал, разинув рот.
Когда я говорить устала,
Каюсь, милёночка прогнала.
Прибился ко двору Иван,
Красавчик с виду, да болван.
Кажись, последним был Антон…
Сбежал к соседке чемпион.
Нет! Аннушка, я не страдала,
Коли разлюбят – вновь искала…
Анюта слушала бесстрастно,
А Настя в роль входила властно,
Пела тирады о любви:
 - Вот, - спохватилась, - погоди
Намедни бабы голосили,
Что к нам соседа подселили,
Какай-то Иван Ваныч Грач-
И будто бы известный врач,
Одетый по столичной моде,
Похоже, одинокий вроде…
Анна по-прежнему молчала,
Бабушка Настя понимала,
Что внучка не простой орех,
Да обижаться было грех:
Сама слыла острой занозой –
Не прошибали даже слёзы.
На всё имела своё право,
Что было старшим не по нраву.
Дождь шалый заливал окно.
Стало и грустно, и темно.
Порывистый внезапный ветер
Лишь утверждал осенний вечер.
Бабуля с чувством умиленья
Позвала внучку пить с вареньем
Чай, что давно уже кипит.
- А осень пусть себе шумит, -
С улыбкой молвила она, -
Пройдет зима, а там весна –
Любви и радости пора,
Всегда прекрасна и добра.

       * * *
Зима бесспорно хороша,
Как наша русская душа.
Она захватит и закружит,
Отпустит и опять завьюжит,
С ума красой своею сводит,
Наснежит всё и заморозит,
Повесит нити перламутра,
Покроет настом путь под утро.
Такая тишь. Такая гладь…
И, впрямь, пером не описать.
Прекрасны лики у зимы,
И всё ж, когда бегут ручьи,
Мы ждем с томленьем упоенья
Весны волшебные виденья:
Зори, закаты, ливни, грозы…
Сирень, каштаны и берёзы
Под сенью дымчатых небес -
И гимн любви… иль мелкий бес,
Тот, кто попутать всех готов
Благочестивых и котов.

Анна с весной преобразилась,
Как будто заново влюбилась.
Время гасило пламя страсти.
Отодвигало все напасти.
А сердце каялось пред Богом,
Мол, утоли тоску-тревогу…
И мир весенний, мир зелёный
Раскрыл объятия влюблённым.
Анне блеснул в туннеле свет…
Уж ищет встреч с нею сосед,
Как бы нечаянных, случайных,
А на поверку долгожданных.
Она их робко избегала,
Но так случалось поначалу.
Позднее стала понимать,
Чего ещё от Бога ждать…
Бабушке внучка угодила –
Настя её благословила,
 При этом молвила, любя:
 - Он будет другом для тебя.
А прошлое забудь, пора -
Добра не ищут от добра.
Они венчались в сентябре,
Доверясь собственной судьбе.
Иван жену боготворил,
Ради неё творил и жил.
Они растили дружно дочку.
Скоро им Бог послал сыночка.
В их дом вселились мир, покой.
Дети несли семье любовь.
Росла бедовой дочь Маринка,
Стройна и гарна, як рябинка,
Приветлива, чуть угловата,
Как будто в чём-то виновата,
Краснея всякий раз. И всё же
Была на маменьку похожа.
Братишка Мишка - очень мал,
Едва до стула доставал,
Зато на папином хребте
Сидел на страшной высоте.
Любовь к нему была безмерной,
 И шалуном он слыл отменным.
Анна любила всей душой
Очаг семьи своей большой,
Детей, лелея как цветы.
Ах, только бы сбылись мечты
Об их безоблачной судьбе,
О муже, как-то… о себе.

       4

Любовь – все сильнейшее чувство,
Ей чужды вымысел, искусство,
В ней нет владельца, нет раба,
Лишь на двоих одна судьба.
Да и она порой шалит:
То вознесёт, то в омут угодит
Иль пригласит на званый бал,
А там ты пан или пропал…
Годы бегут - и мы стареем,
Уж облачаемся в ливреи,
Судачим, юность – заблужденье,
А зрелость – мудрость и прозренье.
Мир – театр,
       мы в нём актёры поневоле,
Судьба давно распределила роли.
О, молодость!
Ей всё давай и вволю,
С рассудком не в ладу,
из воска лепит долю,
В часы безумства и отваги
В хмельном угаре скрещивает шпаги.
Возраст любви!
Он страждет и тиранит,
И приголубит, и бездушно ранит,
И заблуждается поспешно,
И любит бесшабашно, грешно…
О, Боже,
сохрани от всех напастей,
Дай дочери моей любви и счастья,
Пошли надежду на удачу –
Она должна прожить иначе
В союзе сердца и ума.
Пусть выберет сама
Того, кто мил и добр душой,
С любовью нежной и большой.
Я не могу быть ей примером.
Я потеряла чувство веры –
Любила страстно и лгала,
За что наказана была.

* * *
Меж тем, Маринка подрастала,
Ей благ семьи казалось мало.
Она стремилась в мир большой,
Пусть неизведанный, чужой,
Туда рвалась её душа.
Как величава, хороша
Она в своём обличье гордом.
То с огорченьем, то с восторгом
Тягалась с суматошным веком,
Чтоб стать достойным человеком.
И, несмотря на времена,
Свою весну испить сполна.
В мире ничто не обратимо.
Проходят вёсны, мчатся зимы.
Погода спорит с непогодой –
И нет повторов у природы.


5

В доме у Анны, как всегда,
Цветы, порядок, чистота,
Любящий муж, бабушка Настя,
Сынок-пострел. Ну, что для счастья
Ей, светской даме, не хватает,
Чего она ещё желает…
Быть может, её нрав мятежный,
Страстный и трепетный, и нежный,
Не внемлет сладостный покой
Иль не излита вся любовь,
Что в глубине души таится.
Как будто раненая птица,
Аннушка горько тосковала,
Хотя и ясно сознавала,
Что её дочь
Вовсе не прочь
Постичь науку за границей,
Престижно в Лондоне учиться.
А всё же, что ни говори,
Как-то тревожно жить вдали
Одной неопытной дивчине
Без близких где-то на чужбине…
И вот однажды невзначай
Дочь позвонила, мол, встречай,
Что буду не одна, а с другом.
И голова у Анны кругом
Пошла уже в который раз:
Вдруг… неожиданно, сейчас
И кто же он, родом откуда,
Умен, хорош или зануда,
Самодостаточен, богат?
Ах, только не был бы женат…
Так горько размышляла Анна
И удивлялась: «Очень странно», -
Поставив дочери в укор,
Что та молчала до сих пор.
Однако стрелки приближались -
Они с Иваном уже мчались,
Поскольку в аэровокзале
Их с нетерпеньем ожидали
Двое молоденьких, зелёных,
Но очень милых и влюблённых.
 - Знакомьтесь, родственники, Дима, -
 Шутливо бросила Марина.
И Аннушка с чувством истомы
Произнесла: «Будем знакомы».
Как будто улеглись сомненья-
Все обсуждали впечатленья
Дороги дальней, суеты,
Рождались новые мечты…
А дома Настя расквохталась:
 - Голубка, я ж тебя заждалась.
Ой, дитятко моё родное…
А это ж кто такой с тобою?
Взмолилась внученька с тревогой:
 - О, моё солнце, ради Бога,
 Не задавай вопросов много.
Скоро соорудили ужин,
Он оказался очень нужен.
Пришлось по вкусу и жаркое.
А Мишка натворил такое…
Залез ладошкой к Насте в тесто,
Маринку объявил невестой
И гостя как бы женихом
И бегал вслед за ним хвостом,
Пока не уложили спать
Безоговорочно в кровать.

       * * *
А ближе к ночке
Мама с дочкой
Вдвоём, уже наедине,
Излили души в тишине.
Марина вкрадчиво спросила:
 - Скажи, ну, как тебе мой Дима?
Мы же решили с ним быть вместе,
И обо мне, как о невесте,
Он написал уже отцу,
Чтобы старик спешил к венцу.
Что ж ты молчишь? Не понимаю…
Аннушка слушала, внимая
И тон, и жесты, и слова,
Легко кружилась голова…
Марина, впрямь, не понимала
И торопливо продолжала:
 - Я для него всего дороже,
И он мне очень дорог тоже,
С тобою встретиться был рад,
Его папаша дипломат.
Мать крепко обняла дочурку,
Прижала хрупкую фигурку.
И слёзы с радостью и болью
Катились по лицу невольно.
 - Ах, мама милая, смешно…
Ну, плакать, право же, грешно.
Тебе, родная, и решать,
Где свадьбу дочери справлять.
Анна сквозь слёзы улыбнулась
И как-то сразу встрепенулась:
 - Конечно, ты права, друг мой –
Обговорим завтра с семьёй.
И голова будет светлее,
А утро вечера мудрее.

* * *
И проводив Маринку, Анна
Присела на краю дивана.
Брезжил рассвет ещё едва.
Осень брала свои права:
Как дятел, дождь долбил в окно.
Вокруг всё сыро и темно.
Ветер со свистом иногда
Врывался. Словом, как тогда…
Всё было зябко и отвратно.
И не было пути обратно.
Жизнь, как всегда, неуловима,
Лишь память не проходит мимо.
Она, как кобра, жалит больно.
И Анна вспомнила невольно,
Когда-то в юности девчонкой,
Наивной и смешной, и звонкой,
Она, к несчастию, одна
Была безумно влюблена.
И в голове опять мутилось:
Не дай, Господь, чтоб повторилась
Моя судьба в судьбе Марины,
Молю, спаси её от сплина.
Она ни в чём не виновата.
Давно к былому нет возврата.
Мы все лелеем дочерей,
Нет их прекрасней и нежней.
Мы им пророчим рок такой,
Чтоб жить в согласии с судьбой.
Пусть звёзды их горят всю ночь,
Пороки отгоняя прочь.

       * * *
Уже в преддверии зимы
До Покрова дожили мы.
Конец девичьим хороводам -
Начало свадебным заботам.
И эта сладостная чаша
Не обошла семейство наше.
Жених с невестой в лимузине
Искали в лучшем магазине
К свадьбе подарки и наряды.
И были бесконечно рады
Любой погоде и ненастью,
Считая дождь осенний к счастью.
Невеста модницей слыла,
К тому же душечкой была.
Жених внимателен и статен,
Вращается в кругах… и знатен.
Приятели, досужие соседи
В приватной, дружеской беседе,
Как говорится, с пылу, с жару
Не раз уж обсудили пару
И всё гуторили о том,
Где будут жить они потом.
А в хлебосольном доме Анны,
Отнюдь, конечно, не случайно,
Все суетились день и вечер,
Готовясь к архиважной встрече.
Настя рядила и гадала,
На картах масти оглашала:
Король червовый али треф…
Душа томилась – гадать грех.
Корила нерадивый век:
 - Да, был бы добрый человек.
Всё остальное ерунда.
И шла на кухню, как всегда.
Мишутка не желал таиться –
Ах, как хотелось заграницу…
И потому с особым рвеньем
Ждал день приезда как рожденья.
И день настал. Вот, нааконец,
Спустился с трапа наш отец –
Синьор, красавец, спору нет,
Как франт изысканно одет.
Дождь моросил совсем не к месту.
Счастливые жених с невестой
Давненько ждали этот миг.
Облобызал отец двоих,
И, чтоб закончить канитель,
Втроем направились в отель.
       
 6

Анна не находила места:
Будет ли принята невеста,
Что говорить-то, всё при ней,
Как знать, а вдруг не тех кровей…
И тень неведомой тревоги
Опять ложилась на дороге
Её судьбы. Не дай, Господь,
чтобы точь-в-точь
Всё повторила её дочь.
Она нежна, как лист весенний,
Её убьёт мороз осенний.
Аннушка маялась в миноре…
И вдруг в её угасшем взоре
Предстал Мишутка – непоседа:
 - Встречай гостей,
вот-вот приедут!
Ах, Боже мой, уж ей не больно.
Она не Золушка. Довольно!
Наверное, сгустила краски,
Быть может, сердце просит ласки…
И в зеркале своём любимом
Она уже неотразима,
И на лице её румянец,
Что нежной осени багрянец.
Вот и звонок – поёт свирель.
Хозяйка отворяет дверь.
И, свет очей, невеста дочка
Целует всех поодиночке.
Жених представил: «Мой отец,
Знакомьтесь,
прибыл, наконец».

* * *
Гость был галантен, чуть смущён,
Отвесил благостный поклон,
Подарки, вина, угощенья,
Оригинальные сужденья
О стародавнем и искомом,
Об этикетах и законах…
Был снисходителен, умён -
И тотчас задал нужный тон:
 - Я к вам спешил, как только мог,
И не ошибся, видит Бог,
Да! Выбор сына оценил –
Невесту сразу полюбил.
Для свадьбы царской всё готово.
Сваты! теперь за вами слово…
А Анна, словно онемела,
Один Бог знал, чего хотела
Её мятежная душа…
Вдохнула воздух, не спеша,
Произнесла первая слово:
 - Нет! Нет…Мы к свадьбе
 не готовы.
Молчанье воцарилось в доме.
Все пребывали, словно в коме.
Супруг что-то сказать хотел,
Но ей перечить не посмел.
Тарелку уронила Настя.
Мишутка прочирикал: «К счастью».
Аннушка, облегчая душу,
Спокойно наклонилась к мужу:
 - Я не здорова, - поклонилась
И незаметно удалилась.

       * * *
Ах, нужно ль далее вещать,
Что каждый мог здесь ощущать…
Всё шло к тому, чтоб обручиться,
И что же…Что могло случиться?
Мужчины долго толковали –
За всю вселенную решали,
Мол, обернётся зло добром.
Меж тем, всё думали о том,
Что будет завтра
и потом…
Анна не спала в эту ночь.
Ближе к утру явилась дочь.
Растерянно, упрямо
Она спросила прямо:
 - Скажи, родная, как нам быть?
И мать не дрогнула: «Забыть…
Ты хороша, да небогата,
Чтоб стать невесткой дипломата.
Я царской свадьбы не желала,
Зачем нам «свадьба с генералом»?
 - Случилось недоразуменье…
Дмитрий влюблён,
в том нет сомненья!
– Марина, ты ещё дитя.
Он старше и умней тебя.
- Мама, люблю я – ты не веришь?
- Счастье любовью не измеришь…
Мой друг, я много испытала,
Любила, верила, страдала…
Светало… Темень отступала.
Анне казалось – всё сказала.
Чуть слышно обронила дочь:
- Нет, ты не хочешь нам помочь.

       7
 
Второй день в теплом доме Насти
Царит осеннее ненастье.
Зачем? Из-за какой нужды
Вдруг перессорились сваты…
Осмыслить старая не может,
А сердце всё болит и гложет.
Печалятся и стар, и млад,
Чем не хорош красавец сват?
Страданья делают сильнее
Того, кто был всегда слабее.
Время – мираж в минуты счастья
И хмурый день – в часы ненастья.
А жизнь, что норовистый конь,
Летит, как бабочка, в огонь.
И сердце жадно замирает,
А разум вовсе умолкает.
Минувшее нельзя вернуть -
Пора продолжить бренный путь,
Увы, иного не дано…
Зорко лишь сердце, лишь оно.
И сердце Анны бьётся вольно –
То учащённо, то спокойно,

Любя, желая доброты,
Без лицемерной суеты.

* * *
 
В дверь постучали - будто трость.
Анна открыла: Боже, - гость
Вчерашний, то бишь, сват.
- Простите…
Вторгся… Виноват.
Случилось нечто… наважденье –
Я плыл, как будто по теченью…
Бог видит, есть любовь на свете,
Тому порукой наши дети.
Позвольте,
       протянуть им руки -
Они не смогут жить в разлуке,
В том нет и толики сомненья.
О, дайте им благословенье.

Анна не дрогнула, и малость
Её не охватила жалость.
Она ждала это мгновенье,
Не изменило ей терпенье,
Лишь устремилась в пол…
       Молчала,
Чтоб не прервать его сначала.
Он у дверей, как изваянье,
Стоял, терзаемый молчаньем:
Что будет далее – не весть…
Ах, слава Богу,
       что я здесь,
Смогу сказать, о чём мечтал,
Дух перевел и продолжал:
- Мне тягостно просить Вас боле…
Едва хватило силы воли,
Чтоб скрыть вчерашнее смятенье,
Вином я утолял волненье.
Я Вам писал,
я Вам звонил,
 Искал,
       нигде не находил…
Случалось, ночью грезил Вами,
Но Вы внезапно исчезали.
А годы шли…Уж близится закат.
Скажите,
       в чем я виноват?
Кругом безмолвие витало.
Анна по-прежнему молчала.
Он к ней приблизился. И снова-
Ни вздоха,
ни слезы,
       ни слова.
А он всё также горячо
Пытался говорить ещё:
- Судьба меня не балова;ла,
Достиг вершин, но как же мало
Для счастья всей этой бравады.
Кто одинок –
 не ведает отрады.
Судьба свела нас не случайно.
Не будь такой жестокой, Анна!
Юность отчаянна, безбожна…
 – Нет!
Эта свадьба невозможна.
Он пал, обнял её колени.
– Встаньте немедленно, Арсений!
– Хотите указать на дверь…
Я Вас оставлю.
       Но поверь-
Любовь их не прогонишь прочь.
– Невеста сына – твоя дочь! -
Бросила Анна и раскрыла дверь, -
Надеюсь,
       ясно Вам теперь…

       * * *
А он стоял, как истукан,
Выпил один, второй стакан
Холодной ключевой водицы,
Пил жадно и не мог напиться.
Он был беспомощен, смешон,
Казалось, разума лишён.
О, это были ада муки…
И всё ж пора взять себя в руки.
Арсений вытер пот со лба:
- Ах, Боже мой!
       Сама судьба
Решилась грешнику помочь –
Я обнимал родную дочь.
Она, как ты, Анна, красива,
Добра, любима и счастлива.
Послушай,
       я не всё сказал…
Да, Дмитрия я воспитал.
В семье, распавшейся моей,
К несчастью, не было детей.
И он с трех лет –
Мой крест и свет.
Я вижу, что прощён судьбой,
Теперь лишь слово за тобой…
Анна сидела, опершись,
А мимо проходила жизнь
С коллизиями мелодрамы…
И всё вокруг казалось странным
И этот лоск, и эта трость,
Бог весть, откуда взялся гость…
А в голове - густой туман,
Как будто тягостный обман,
И с ним плывёшь куда –то прочь…
Она очнулась: как же дочь?
Я вылью ей потоки боли,
Сомнений, радости и горя.
Но реки истины текут через каналы,
И заблуждений в них немало...
Он ждал её последних слов,
Ждал, как надежду на любовь,
Которой жизнь ценил и мерил.
Да, он любил её и верил…
Анна внезапно обернулась,
Горько, с укором улыбнулась:
- Я с дочкой выстрадала долю
И не могу её неволить.
Она - мой Бог,
       мой друг родной,
И её выбор – выбор мой.
А он, теряя чувство меры,
Светился радостью и верой.
- Я только Ваш.
       Ты мой кумир,
Дай ощутить мне этот мир,
Наполненный твоей любовью,




Избавь меня от старой боли.
Любовь моя!
       Я бью челом…
- Поздно, Арсений, -
       здесь мой дом.

       * * *
О, море радости и боли…
Чего же ждать ещё нам боле?
Сомненья прочь –
 пусть властвует любовь,
Раздолье чувств и половодье слов…