Из цикла Проклятая любовь

ЖЕНЩИНА

Она
то вся благоуханна,
вся, как цветущий светлый май,
то притягательно туманна,
как темной бездны скользкий край.

Она
то плачет, то смеется,
то что-то грустное поет,
то вдруг змеею обовьется,
ужалит сердце – и уйдет.

Не мы ли ей слагаем гимны,
кладем сокровища к ногам?
Мы за нее хотим погибнуть,
готовы ей воздвигнуть храм!

Не ей ли резкие проклятья
в лицо бросаем, разозлясь?
Потом цепляемся за платье,
потом роняем слезы в грязь.

Ты жив, иль нет –
ей все едино, -
как сон, уходит на заре,
оставив лепестки жасмина
у Господа на алтаре.






* * *

Я когда-нибудь стану богатым
и всех женщин на свете куплю,
всех, которых любил я когда-то,
всех, которых еще я люблю.

Я в шелка их и в бархат одену,
чтоб веселыми стали они,
чтоб качались над ними сирени,
как счастливые светлые сны.

Я дворец им высокий построю,
возле моря у мраморных скал,
чтобы звездною ночью сырою
теплый бриз их в палатах ласкал.

Чтоб к ним волны на камни ступеней
набегали - до пальчиков ног
и, оставивши кружево пены,
отходили, смывая песок.

Чтоб сквозь прутья железной ограды
к ним склоняясь тянулись цветы,
разливая вокруг ароматы
небывалой святой красоты.

Я скажу им: - Царицы-рабыни!
Я от светлой любви не устал,
пахнут груди у вас, точно дыни,
словно персики, - ваши уста!..


* * *

Ты полюбишь меня -
никуда ты не денешься,
лишь скажу одно слово тебе –
и придешь.
И опустишь глаза,
и, стесняясь, разденешься,-
словно в темную бездну
навстречу шагнешь -
и взлетишь выше звезд,
и стотонные тени
отшатнутся от натиска
вспыхнувших чувств,
со стесненным стенаньем
обрушатся стены
от легчайшего
соприкосновения уст!


* * *

Проносятся быстрые кони
в упругой горячей крови,
когда я целую ладони
и волосы глажу твои.

И глаз твоих, злых и раскосых,
Степная, тоскливая даль
в такие просторы уносит,
что прошлого счастья не жаль

Не жаль мне ни родины милой,
ни лучших друзей, ни отца!
Ты слышишь,
как с дьявольской силой
колотятся наши сердца?

Ты слышишь, как быстро несется
табун одичалых коней?
Никто от него не спасется!
Прильни поскорее ко мне!

Вся жизнь пролетит кочевая
с тобой - и забудется вновь!..
Как рана в груди ножевая,
проклятая эта любовь!

       

* * *

Май. Повсюду женщины с цветами.
Чувств нет вовсе разве у камней.
Да и ты ведь тоже не святая, -
ты приходишь по ночам ко мне.

Сумерки пахнут прохладой в сени.
Ты заходишь тихо, словно сны,
и приносишь аромат сирени,
запахи волнующей весны.

Шелком платья ты прошелестела,
не включая света, у окна,
и твое светящееся тело
надо мной восходит, как луна.

Вот они приливы и отливы,
всплески океана бытия!
Не был я еще таким счастливым,
милая, любимая моя!



И ТЫ НЕ БУДЕШЬ ВНОВЬ ТАКОЙ

       1
       
В тебе таилось что-то летнее.
Я приходил домой усталый.
И ты как ласточка, по лестнице
ко мне, счастливая, слетала.

Ты пахла мятой и черемухой...
Ах, если б ведал твое прежнее,
я б в сердце
выстрелил без промаха -
в твое распахнутое, нежное!
 
Но соловей свистел всю ноченьку
над чуть приметною тропою.
Кто знал, что счастье быстро кончится,
что мы расстанемся с тобою?

       
       2
 
Пусть радость длится без конца,
но пудра с твоего лица,
словно цветочная пыльца,
на липких пальцах подлеца...
И ты не будешь вновь такой:
единственной…
любимой...
дорогой...


       3

Она меня по-детски обнимала,
хотя совсем, совсем не понимала
и не хотела слушать никого,
И не могла никак забыть его.

Потупится. Молчит. Ломает спички.
Окликну - отвернется вдруг к стене
и вздрогнут плечи...
Все ее привычки,
все жесты
только в тягость были мне!
 
Любя другого, что она хотела?
И я порой, не выдержав, шалел
и ей кричал: «Куда же ты глядела?!»
И осекался...
И жалел ее, жалел ...

 
       
       4

Ты стала ручною - замужней.
Грустна и покорна рука...
Лаская, тебя я замучил,
как дети лесного зверька.

В глаза твои гляну пустые:
Куда же одна ты пойдешь?
На волю тебя отпустил бы
да только боюсь, пропадешь.

       

       5

Забывчиво она посуду мыла
да чашку вдруг разбила -
       разлюбила...
И глаз своих она уже не прячет -
с намокшей тряпкою в руках
       сидит и плачет...
       





* * *

Я очнулся ночью после пьянки,
и судьба шепнула: «Посмотри
карие глаза у кореянки,
предки у нее – государи».

В полутьме покачивались тени,
чуть мерцало древнее кольцо,
целовал я руки и колени
и ее прекрасное лицо.

Как случилось, что такой повеса
колдовское зелье пил в тоске?
Эта темноокая принцесса
опьяняла крепче, чем сакэ.

Сердце у меня рвалось на части
и хотелось плакать или петь,
и хотелось от любви и счастья
улыбнуться или умереть.

Позабыв о родине и доме,
я срывался в пропасть, не дыша…
И чернела ночь в глухом проеме,
как в страстях сгоревшая душа.



* * *

Когда я седлаю гнедого коня
под клич боевого напева,
зачем ты так скорбно глядишь на меня,
славянская дева?

Век жил бы с тобою:
ты солнцу сестра, -
как спелая рожь, твои косы!
Но сабля моя ненасытно остра,
остры наконечников осы!

Прости! Горизонта звенит тетива –
лечу я свистящей стрелою!
Прощай! Под копыта сырая трава
бросается вниз головою!

Что может быть слаще утехи любви?
Широкое чистое поле
да острая сабля в татарской крови,
да волчья несытая воля!



* * *

Кажется в июне
По лесной тропе
Радостный и юный,
Я шагал к тебе.

Ты меня любила
Женщин всех нежней,
Только отбродила
Брага этих дней.

Сгинула в тумане
Молодость давно -
Пью воспоминаний
Горькое вино.

Сердце согревают
Чувства прошлых лет
И в гостях бывают
Те, кого уж нет.