Плач по убиенному мотыльку

Я раздавила мотылька.
Зачем? Да надоело!
Вертелся около виска
и отвлекал от дела.

Туда-сюда, туда-сюда,
как маятник, мотался,
пока не цапнула, когда
поймала ритм танца.

Теперь сижу, себя казня
вопросами. Какое-
такое дело у меня,
что чьей-то жизни стоит?

И если сам Господь вручил
мне ключ от жизни этой,
то почему я в палачи
шагнула из поэтов,

не возразила, дескать, я
противница погрома?
Пускай Он Высший Судия,
но сапиенс я гомо!

Творение Господних рук,
подобие и образ!
Иль – страшная догадка вдруг –
я только форма, то есть

муляж искусный, череп пуст,
не захотел Всевышний
мне разум даровать, сей груз
счел для меня излишним?

Тогда откуда этот стыд,
пронзительная жалость,
которая, как жар, томит?
Ведь ерунда, казалось.

Стерег меня, как часовой,
чешуекрылый демон,
сам Бог велел прогнать... Постой!
Не здесь ли суть проблемы?

Не заставлял меня Господь
сжимать настолько пальцы,
чтоб замерла навеки плоть,
увязнувшая в танце.

Могла бы не уничтожать,
а кинуть за окошко
пыльцы трепещущую кладь,
помяв ее немножко.

Был выбор у меня – убить
иль пощадить приблуду.
Быть иль не быть, быть иль не быть?..
И я решила: "Буду".

По воле собственной пошла
в убийцы из поэтов,
скорей по лени, чем со зла,
и суть проблемы – в этом.

Приподнимать над стулом зад,
плестись куда-то... В общем,
свести на нет чужой азарт
мне было легче. Проще.

Кому теперь сказать "прости",
да и к чему? Раздавлен
несчастный мотылек в горсти,
а я им  и подавно.

Сижу безмолвно, как квашня,
как глины шмат на круге,
и лепят заново меня
раскаяния руки.