Всегда найдутся те кому все это помешает

Кончилось, забилось хлопком отцветающих тополей,
Разрыдалось дождям, тайфунами запело скучая,
Меж домов кариатиды с титанами шепчет облей,
Моросящими шаркая камень речами,
А мосты размотались светя фонарями алей,
Держат вече согнувшись титаны на спинах залапанный глобус,
Прогибаясь спешат по бульварам вспотевшие фары,
И медлительно смотрит заброшенный ранее зал.
Своим выбитым глазом в утробы унылх кварталов.
Что нам нужно еще ? если ты забываешь как жить,
И спешишь проскочить дальше зарева, в медленном танце,
А потом начинают меня обсосав хоронить,
Говорить вот ведь в этом и есть, это счастья сломаться,
Утомителен день, изнурительна пылкая ночь,
Здесь за мною блюдут постоянно без меры,
Но послушай отстанут, ты знаешь наверно я дочь,
И ко мне приставляют как правело двух кавалеров,
Мне на выбор писать, или просто прогнать всех домой,
Чтоб они успокоились и отдохнули с прогулки,
Пылесосят ковер завернувшейся в круг мостовой,
Надевают дома антресолей ажурные сумки.
Так и я пролечу вместе с чьей-то поникшей судьбой,
Не умею писать, не жалую любить по другому,
Если в сердце от холода слез кепятилася боль,
То тогда продавать приспособится нужно и души нам богу,
Что ты скажешь мне здесь ? или так же взведешь свою злость,
Просто выплесни чувства наружу скандалом,
И пойдем поскитаемся по миру вместе, я гость,
Чей то мусор лежащей в беременном брюхе подвалов.
Неприемного светится из эрудитов вопрос,
За спиной плетью машет погонщик прицелясь,
Но не сбить, не сломать, наконечники стрел из мерцающих слез,
Как нельзя покорить, то что мы не имеем,
Что же так ? у цены заливное в обертке из грёз,
Я фату налицо, чтобы спрятать себя в нашем тире,
Мне всегда невезло, и поэтому даже смешно,
Наблюдать как скульптуры очнувшемся зданьям играют на лире,
О эпический слог безнадежного и впереди,
Ты узнаешь и всадника, и кавалера на пушке,
И конечно поймешь что когда-то сказал Насредин,
Загибая мечетей истыкавших небом макушки,
Ты увидишь кресты, на диктованных шариках храмов,
И наймешь себе свиту, и будешь хранить амулет,
А потом станешь звезды хватать как безумец с экранов,
И кричать что так хочешь успеть, пролететь на волне,
И тогда ты найдешь переход в коем будет шарманка,
И паломников блеск, еще радио и патефон,
И какой то немой, что кричит в микрофон надрываясь,
В такт пыхтенью моторов и шин извергающих стон,
Надоедливость костных гудков повеленья рапорт,
И тебя попытаются пресно под прессой сломать,
И поставить согнув перед всеми потом на колени,
Но они не поймут почему нас так просто не взять,
И за что умирали, строча клевету, убивали и били.
Здесь впечатали в курс, это остров со мною знаком,
И конечно же я благодарен газетным колонкам,
Иногда разрывает пространство вестям телефон,
Но мне не с кем пока по нему объясняться не громко.
Пусть мигнет светофор, у него так приветлив сигнал,
Он мерцает решая проблему регулировки,
Но когда вдруг ломается свет то приходит конвой,
И махает грудями машинной спешащей тусовке,
В бесприделе давай помянем ход природы и грех,
Не поняв до сих пор что же все-таки значило личность,
Я согласен пойти наплевав, нас стреляют в упор,
За свое миро зренье, принципы и идентичность,
И меня не сломает некто, подчиняя себе,
Только лишь по желанью, хоть я и на строгом режиме,
Почему то решили что можно поехать на мне,
Видно все же есть те, кому выгодно грязью марать это имя,
Я всегда говорю на своем языке,
Не старайся понять, если хочешь чтоб мы были вместе.
Не пытайся меня представлять в объяснение судьбе ,
И в своем пониманье за истину выдать свою точку зренья,
Я поверь здесь давно наблюдал как бывало с другими,
И как лопались поршни от лжи и накатов давленья,
Так что просто читай, положись на любовь как на время,
И тогда я возьму тебя вновь за дрожащие крылья,
И к себе приведу в тот забытый момент где отметят,
И по новой вокруг с твоей помощью мир воссоздам,
Разукрашу из чувств ради этого солнце и месяц,
Затолкав пряный ветер купюрой в протертый карман,
А потом поведу тебя в манящий вежливый свет,
И наверно тогда сокрушимся с тобою на сцене,
Для того что б продлить поколения нашего смех.
Гвоздь программы, с названием акт на полу, вколотив в представленья.