Одинокий волк

Одинокий волк
В предверии любви, кружась над лесом,
Волчья душа летит в покой небесный…
Надеясь, что там ждут, и там полюбят…
Хоть он на слезы скуп – сопит, и негодует…
Надеясь на взаимность, волчью стаю,
Он видит все былое, пролетая…
Он видит то, где жил, с кем ел
Последние куски делил, где «пел»
И воя ну луну с своей волчицей,
Будь человек он, захотелось бы напиться…
Но тянет душу ввысь и снова, снова,
Виднеются картины из былого…
Он был один, романтик и изгой…
И пусть его гоняли кочергой,
Но вдруг как пес хотел он приласкаться,
И стать щенком, и не уметь кусаться…
 Забыть былое «грррр», оскал и вой,
И тявкать как щенок, увидев дом,
Хозяев, теплый коврик у двери…
И утром ранним тихо приползти
К хозяйской, в белых простынях, постели,
Поднять детей, бежать, играть скорее…
И пролетев, пусть многие мечты,
Он устремляет взор на ватные куски,
Что так хотелось хоть разок лизнуть…
Он помнит сахар – дети… убегая… нет, волчонок, все забудь, забудь!
Не вспоминай! «Не вспоминаю…»
Но голову вскружила сладость мысли…
Фантазия всплеснулась вдруг волной…
И так хотелось стать ему вдруг птицей,
Чтоб у кормушки жить осеннею порой…
Но нос замерз, сопит, глаза затягивает дымкой…
И память, и фантазия, и все, забылось, не залатанная дырка
Мешает, спать охота… вот и все…

Только что открыв глаза, маленький птенчик ласточки посмотрел на кусочки скорлупы в гнезде, и на большую черного, с фиолетово-синим отливом цвета тушу, сидевшую неуклюжими, желтыми лапками на краешке гнезда. Он оглянулся. За ним сидели еще две таких туши, только маленьких, как он сам. Это была новая жизнь, счастливая, с родителями и семьей. И пусть птенчик не помнил, что был раньше добрым серым волком, он делал первые, неуклюжие шажки, в мир счастья и любви…