В музее

       В МУЗЕЕ ЛИЧНОМ
       ДНЮЮ И НОЧУЮ.

Передо мной деревня открывалась
Под небом зеленеющий простор.
Балыкина деревня называлась,
Там, что - то было, сложное в простом.

Но и тогда не все мне доходило
Боялся многого, опорой была мать
Само собою шло, но выходило,
Необходимо мне во все вникать.

Был осторожен, но повсюду лез
В пять лет, уже на лошадь посадили
Ходил на пруд и за грибами в лес,
Но случаи и хвори не убили.

А школа, школа, я ль там виноват?
Не успевание и двойки, не от лени
И все - равно, никак не миновать,
От Матери христианских наставлений.

И мать меня учила, как могла
Я всё запомнил, не было излишек.
Но а сама, за всех нас в гроб легла.
Я позже прочитаю много книжек.

Мать умерла - потеря!
Растерянный, стоял я над могилой
Со всем я соглашался и не верил,
Что эта жизнь, свела Маму в могилу.

И мне придётся, этой жизнью жить
Забывшись радоваться, наслаждаться.
И сожалеть, но всё - таки любить,
Но вот с деревнею пришлось расстаться.

14 мне лет, но вот я уезжаю!
Пушинкою несусь я по стране
На Волгу, в Татарию прибываю
И ничего там не понятно мне.

Зеленодльск! Брат встретил, приютил
И на заводе я тружусь, у брата
Только теперь он умер, а ведь был!
И эта - потрясла меня утрата.

Ведь с братом я приехал в Ленинград.
И лет пятнадцать жил в его квартире
Всю свою юность и всему был рад,
И весел был, пока не посадили.

На пляже был, и вот везут в кресты
Подняли, словно селезня в болоте.
А мне казалось, я - то был на взлёте!
Помню подругу рыжую, кусты.

Хоть не убит, но прерван был полёт
Идут допросы, я на нарах маюсь
Уже не люди, а какой - то лёд,
Но с их трактовкой, я не соглашаюсь.

И все ж приговорили, к двум годам
Тружусь на Арсенальной - санитаром.
И просто так, я время не отдам,
Но и поэтом стану я, не даром.

Свободою, я заплатил за лиру
Но и в крестах, я Богом не оставлен
Любовь меня на лиру вдохновила,
И в этом качестве, я ей представлюсь.

И все ж, я вышел из тюрьмы - свобода!
Чего - то я искал, хотел.
Моя любовь? Изменница - зазноба,
И как я не спешил к ней, не успел.

Но и не опоздал, мы встретились!
Сады любви, как после холодов
По всему полю трещины наметились,
И вся она, как тысяча пудов.

И не сговорчива, а значит не подъемна
И новых веяний, я вижу сор.
Последний разговор, у Лары дома,
Но я тогда взорвался и ушёл.

Но словно, в поле пели жаворонки!
А жаворонки! Это - уже жизнь!
На гаревой дорожке, на бетонке,
А хочешь и на танцах закружись.

Воля, воля! Снова стадионы
Юношей - упругий бег девчат.
Эстафеты, первенство района,
И улыбки и сердца стучат.

Наступило время, моя зрелость
А вокруг меня, сады любви
Запевалось, и бывало пелось,
Но в любви, так часто - попурри.

Комнату снимал, любовь - аренда
Только вот по правилам иным
Но за любовь я дрался, как Альенда,
Никакой не чувствуя вины.

А безгрешным быть, ведь невозможно
А значит был в грехах и где - то, без
Но никогда мной не ронялись вожжи
И старался, что б, не попутал бес.

Но зло подстерегает, через женщин
Отравляя истину любви.
И я страдал, конечно же не меньше
Чем они, любимые мои.

Но любовь была и было связей
Но всегда подлавливал нас чёрт.
Очень много я прошёл по грязи,
А быть здоровым помогал мне спорт.

С Богом! С верой! Все ж, решил жениться
Много думал, молода - красива!
И наконец решил объединиться,
Думал любит! А любовь ведь - сила!

В 15лет, прозрачная до донышка
 Так я думал, близко наблюдал,
Хотелось мне любви, этого солнышка!
И наконец, ей всё - таки сказал!

Если любишь? Люда, приходи!
Лет тебе, уже за восемнадцать
И большая жизнь впереди,
И если любим, что нам сомневаться?

Спорт объединял нас и любовь
И теперь любви, мы служим,
Каждый день вскипает наша кровь,
Мы стеной любви, себя окружим.

Комната моя! в ней наша крепость.
Дети, как оружие с изменой…
А годы вместе, это - уже верность!
А в любовь мы верим, непременно.

Так и было народился Вова!
Потом Маша - дети хороши!
Жена - Люда, молода - здорова!
И это - была радость, от души.

В благодарность Богу! Своим детям
Нами наше тут творилось, чудо!
Понимал я, что за всё в ответе,
Только я и ещё Мама - Люда.

И как же я любил? Семьи очаг
И благотворил, ласкал я семью!
Но зло кормилось, на семьи харчах,
И рыло, рыло! Под семьею землю.

Мне жена, а детям была - Мать!
И вот она погрязшая в разврате
И ничего не стала понимать,
Всё, всё к семье здоровое в утрате.

Всё кончилось, пошло в разнос
Совсем иль напрочь, обезумев в шалостях
Но, а теперь, уже, какой тут спрос?
Ну и жизнь к нам, уже - без жалости.

       Конец. 2006 год.