Дыры

Пиеса в двух действиях (Из книги "Сущность сущего")

Действующие лица:

ИРИНА ВАСИЛЬЕВНА, миловидная, хотя и порядком измученная работой и бытом женщина 36 лет.
ОЛЯ, ее дочь, девочка лет 10-12.

Действие пьесы происходит в совмещенном санузле современной типовой квартиры.

       Действие I.

ИРИНА ВАСИЛЬЕВНА моет Ольгу, сидящую в ванне - намыливает голову и спину, осторожно поливает дочь из гибкого душа. Обеим весело - шутят, смеются, брызгаются водой.

ИРИНА ВАСИЛЬЕВНА. С гуся вода, а с моей Оленьки - худоба! С гуся вода, а с моей Оленьки - худоба! Осторожно, Оля, закрой глазки, буду голову мылить. (Намыливает голову.) Будут чистенькие волосы у Олечки моей...
ОЛЯ. Выпьем с горя, где же кружка, сердцу будет веселей! (Хохочет, брызгает в ИРИНУ ВАСИЛЬЕВНУ, хватает стоящую рядом кружку и окатывает мать - наугад, поскольку глаза закрыты, однако вода все же достает до цели.)
ИРИНА ВАСИЛЬЕВНА (Взвизгивает.) Ай, бандитка ты такая, весь халат замочила! Вот оставлю голову в мыле - будешь знать. (Однако по-настоящему рассердиться на родное чадо не удается, мать сама начинает смеяться, смывает мыло с головы Ольги.) Ну ты даешь, в самом деле! Еще и кружка эта пушкинская... Ее-то к чему приплела?
ОЛЯ (Напевает.) Ради рифмы, мама, ради рифмы! (Говорит обычным голосом.) И чтобы побрызгаться.
ИРИНА ВАСИЛЬЕВНА. Ладно уж, прощаю. А вообще-то разбаловала я тебя. Где это видано, чтобы таких здоровых невест матери купали? Сама мыться до сих пор не научилась, что ли?
ОЛЯ. Да ладно, мамусик, ладно... Ты так хорошо спинку трешь... И потом, я же тоже всегда тебя купаю.
ИРИНА ВАСИЛЬЕВНА. Ладно, ладно, подлиза. Давай вытирайся и вылезать будем (Вытирает дочь полотенцем.) Папа придет с работы - а кто это у нас такой красивый, такой чистый?
ОЛЯ. Конечно, я. (Шутливо.) Я на свете всех милее, всех румяней и белее... ну, и так далее. (Встает, собираясь вылезти из ванны, и в этот момент откуда-то сверху на нее с шумом низвергается поток нечистот - грязной воды, мусора, фекальных масс и прочей гадости, затем все стихает. Обе в шоке. Первой медленно приходит в себя ИРИНА ВАСИЛЬЕВНА.)
ИРИНА ВАСИЛЬЕВНА. Опять, ну что ты будешь делать!.. Сколько уже можно! Ну, давай, дочь, опять мыться. (Снова поливает дочь из душа, намыливает. Конечно, прежнего веселого настроения как не бывало, хотя обе, по мере сил, делают вид, что ничего страшного не произошло.)
ИРИНА ВАСИЛЬЕВНА. (В этот раз моя ОЛЬГУ значительно быстрее.) Ну, давай вытираться (Берет полотенце, накидывает ОЛЕ на плечи. Обтерев дочь насухо, протягивает ей руку, чтобы помочь ей выйти из ванны, но в этот момент сверху опять обрушивается такой же поток нечистот, еще более мощный, так что облитыми этой гадостью оказываются уже обе. Мать, без бурных теперь эмоций, а с тупой покорностью судьбе, молча включает душ, чтобы начать всю процедуру в третий раз, но дочь молча закрывает кран.)
ОЛЯ. (Неожиданно взрослым, угрюмым голосом.) Ладно, мам, давай заканчивать эту бодягу. Это будет длиться до бесконечности.
ИРИНА ВАСИЛЬЕВНА. Ладно, дочь, пойдем. (Так, ужасно грязные, они и подходят к двери. (Оглядываясь на залитую нечистотами ванную, вытирая рукой лицо.)) А дырку в потолке надо все же заделать, скажем сегодня папе. Нельзя же так, в самом деле... (Уходят.)

       Занавес.

       Действие II.

Неделю спустя. Та же ванная. ИРИНА ВАСИЛЬЕВНА сидит в ванне, ОЛЯ трет ей спину.

ИРИНА ВАСИЛЬЕВНА. Ой, хорошо-то как...Ой, чудесно!
ОЛЯ. Будет, будет наша мама всем на зависть хороша! Будет, будет наша мама... Так, а сейчас - душ. (Берет гофрированный шланг и поливает мать. ИРИНА ВАСИЛЬЕВНА вылезает из ванны, и в этот момент откуда-то снизу, из-под пола, вырывается мощный поток нечистот, окатывая обеих с ног до головы. Обе застывают на месте, пораженные.)
ИРИНА ВАСИЛЬЕВНА (Уже без слез, без крика.) Ну что же... Надо в полу дыру заделывать. Опять будем папу просить.
ОЛЯ. (Усталым голосом взрослой женщины.) Не надо, мама.
ИРИНА ВАСИЛЬЕВНА. Ну как это не надо? Что ты говоришь, дочура?
ОЛЯ. Да вот так, мама, не надо. Бесполезно все это.
ИРИНА ВАСИЛЬЕВНА. Почему бесполезно?
ОЛЯ. Потому. Здесь, в ванной, между прочим, еще стены есть. Аж, четыре штуки.

ИРИНА ВАСИЛЬЕВНА, пораженная этими словами, застывает на месте. Немая сцена.

       Занавес.

(Примечание автора: данную пиесу можно рассматривать в равной степени как самостоятельное призведение, так и в качестве своего рода продолжения опубликованной здесь же, на моей странице, пиесы "Окно в Европу", так что их, в принципе, можно ставить на сцене единым блоком, если у кого-нибудь появится такое желание.)