Анна Каренина. Ч3. К25. Второй акт

Анна Каренина Часть 3 Картина 25 ВТОРОЙ АКТ, А ТОЧНЕЕ ПРОДОЛЖЕНИЕ ПЕРВОГО.

(Интродукция – Театр. Над сценой плавно поднимается занавес. )

АВТОР

Стал занавес над сценой плавно подниматься,
И Вронским стал подол у Анны задираться,
Ведь кончился уже коротенький антракт,
И развиваться стал за первым второй акт.

Антракт закончился и сразу акт второй,
Для пары нашей наступает ждущей, удалой,
Сюжету драматичному все зрители внимают,
А Анна с Алексеем еблю молча продолжают.

Во Вронском Анны спелый, сочный эротизм,
Легко рождает бурный секса фанатизм,
И кровь его в висках фонтаном пенным бьёт,
Он в ней своим ***м, он вновь её ****.

Как будто бы опять почуял старый дирижер,
Что Вронский Анне вновь ***ло твёрдо впёр,
Знак палочкою даёт он ждущим музыкантам,
Чтоб паре помогли они своим талантом.

Сначала не спеша и плавно, чтоб играли,
Привыкнуть Анне к ощущеньям дали,
А дальше темп слегка чтоб стали убыстрять,
Чтоб Вронский мог собой бойчее наседать.

А как почувствуют они в себе особенный завод,
То палочкой своею старичок ещё взмахнёт,
И музыкальный темп в три раза убыстриться,
И вся мелодия затем по-новой повториться.

Мелодию свою старик умело подстегнул,
Как только Вронский *** свой в Анну запихнул,
Уже без пауз длинных пенье понеслось,
И стала слышна в звуках половая злость.

Уж музыкантов прежних скоро станет не узнать,
Смычки по струнам будут яростно порхать,
И трубы гудом медным, громким запоют,
Тем возвещая всей округе то, что Анну уж ебут.

Им яростно и с пылом жарким помогая,
Уж зная, что ****а разведена в два края,
Глотая жаркий *** ретивый без помех,
Звеня от радости в пылу своих утех.

Темп музыкальный всё сильнее нарастает,
Всё с большей силой он в неё елдак втыкает,
И тут в процесс её вступает робкое сопрано:

АННА

Ах, не спешите, а то мне так будет слишком рано!

АВТОР

Лишь только тенор поднимает к верху ноту,
Он сразу укоряет свою бойкую еботу,
А как вступает в пенье низкий бас.
Он мощно, что есть духа, пялит её таз.

Вот Вронский туже-туже–туже напирает,
Всё глубже- глубже ей елду свою впирает,
Идя с приличьями привычными вразрез,
Вгоняя член в её раздвинутый разрез.

Как злобный Демон над безгрешною голубкой,
****у ей свЕрлит-бУрит гладкою залупкой,
Уж зрители почти на сцену не глядят,
Откуда шорох да и скрип понять они хотят.

И отчего ж в театре нынче эта слышна тряска,
На сцене вроде чинно всё, там опера не пляска,
Из ложи дальней только слЫшны сладостные вздохи,
Их не способны заглушить шуты и скоморохи.

Рыданья в зале слышаться, блестят у многих слёзы,
Он дрючит Анну долгий час и не меняет позы,
Она же, сделав непричастный к ебле вид,
Упёршись в балюстраду, театральную стоит.

Старания ебущейся тишком любовной пары,
Собою знаменуют звонко - гулкие фанфары,
И вторя им, грохочет гулом низким барабан,
Подбадривая член идущий смело на таран.

Вот темы музыкальной мощный апогей,
Повержен, уничтожен гадостный Злодей,
А силы доброй Гений в славе яркой торжествует,
А Вронский, что есть сил в манде её шурует.

Вот барабан опять в своих ударах зачастил,
А Вронский в тон ему безудержно спустил,
И колокольчик затрезвонил тонко замирая,
О радостном успехе всему залу сообщая.

Аплодисментами взорвался восхищенный, темный зал,
Когда, кончая в судорогах, он бурно отспускал,
И возгласы раздались отовсюду: «Браво! Бис!!»
А Вронский ей на ушко подытожил: «Заебись!!»

В тот самый миг, когда она на нём кончала,
Подумал Вронский: "Чтож лиха беда – начало!»
Не мало будет с Анной новых, тесных встреч,
Когда задора смелого не буду с нею я беречь.

Дыханье оркестранты дружно все перевели,
Стараньями их общими, все ж Анну отъебли,
А дирижер, встав к залу, низко поклонился,
Своим умением он очень нужного добился.

Так состоялась наконец-то долгожданная премьера,
Вкусила Анна Алексея налитого хера,
Под звуки музыки волнующей тишком,
Её отделал он на публике, пристроившись рачком.

***