Одержимый

Сразу предупреждаю: получилось как-то антихристианско. Хотя, у кого какие ассоциации.



Черный ворон с пробитым крылом
Ел с убитого свежее мясо.
И кольчугу с пробрешиной он
Рвал, как ветхую старую рясу.
Стрелы, сестры его по перу,
Колыхались еще от дыхания,
И не мог ворон когти вонзать
В грудь убитого без содрогания.

Но очнулся убитый, как сон
Показалось ему поражение.
И в доспехах блистающих он
Вновь пошел на Святое Сражение.
Он разил, словно гром топором
Тех, кто веру не принял в Спасение,
И черкал на бумаге пером:
"День еще до Его Воскресения".

И настал Воскресения день,
И косой пеленою спасения
Дождь залил поле боя, и тень
Опустилась на воинов; летняя
Разразилась гроза, и его
НасквОзь молния света пронзила,
Но в руках и ногах у него
Оставалась Крещения сила.

И поднялся убитый опять,
Словно он не лежал без движения,
И возверовал воин в свое
Чудодеянное спасение.
"Святый Господи, благодарю!
Жизнь ты мне подарил и терпение;
Я еще больше душ загублю,
Тех, кто веру не принял в Спасение".

И разил он своим топором,
Словно резал деревьев подлесок,
И смеялся, но не различил
Над главою летающих бесов:
Тех, кто дергал за нити души
Этой сломанной марионетки,
И командовал: "глубже дыши,
Разрубай эти подлые ветки!"

И убитый разил и рубил,
Словно дьявол, губил невиновных,
И однажды своим топором
Разрубил и Спасителю голову,
Но, напившись, топор проржавел,
Сгнил, как старое жесткое мясо,
А убитый уже нацепил
Белоснежную светлую рясу.

И пошел он по миру стращать
Молодые умы и таланты
Верой в Бога, которого сам
Изрубил на куски и продался
Бесам, что хохотали, кружа,
Над главою его обреченной,
Нити дергая, жаром дыша,
Да в ладошки холодные хлопая.

А в итоге он умер, как все,
Даже веру не принял в Спасение.
А теперь ждет его человек,
И черкает пером: "Воскресение"...