небольшой трактат о графоманах. СЧР

Агафонов ГеннадиЙ Иванович (Самый Честный Рецензент)


Стихи пишут поэты, графоманы стихи не пишут, а сочиняют.

Если графоман и написал стихотворение, достойное так называться, то это вовсе не значит, что он перешел из разряда графоманов в разряд поэтов, это значит, что он никогда и не был графоманом.

Поэт-это звучит гордо, но о поэтах в следующий раз.

Пока что мне хочется поговорить о публике не менее интересной.
Итак, графоманов можно разделить на две основных категории, графоманы умные и графоманы глупые.

Умными графоманами можно считать тех, кому вовремя объяснили разницу между графоманом и поэтом, которая чем-то сродни разнице между человеком и обезьяной, вроде бы и, похоже, да не одно и тоже.
Умные графоманы перестают коситься на журавля в небе, и по полной наслаждаются пением синички в руке. Они редко перестают писать стихи, но пишут их по большей части для своего удовольствия и главное, именно эти люди и являются основными
читателями, ценителями и знатоками чужих стихов, можно даже сказать, именно для них и пишут стихи поэты.

http://www.litsovet.ru/index.php/author.page?author_id=8637
Глупые графоманы, это те, кому в молодости, старые опытные графоманы сумели внушить коварную лживую мысль, что ежели очень постараться, то любой графоман со временем, рано или поздно, перейдет в славную когорту поэтов.

Элиту глупых графоманов можно классифицировать как графоманов удачливых. Эти целеустремленные люди, поверив сказанному, начинают действовать и порой, исписав тонны бумаги, в самом деле, достигают, как им кажется, желанного успеха. Их начинают печатать. Сначала так называемая периодическая печать,
потом толстые литературные журналы (которые просто обязаны что-то печатать и порой приходится выбирать из того, что есть), а потом иной расторопный графоман издает пару-тройку книжонок, сначала толщиной в спичку, потом в две, а потом глядишь, на свет появляется нечто солидное, в твердых корках, с золотым
тиснением. Как правило, к этому времени, оные графоманы давно уже числятся членами так называемого Союза Писателей. Желанная цель достигнута, и усталого графомана вовсе не смущает, что он присоединился в десяткам тысяч подобных себе удачливых графоманов, о существовании коих читающая публика не подозревает и не узнает вовсе.
Это графоманские маяки, пример для подражания прочим начинающим графоманам, которые по наивности равняются на них, ошибочно принимая за поэтов.
Им невдомек, что так называемый известный поэт Василий Пупкин, дальше от поэта Пушкина чем шимпанзе от человека. Элитные графоманы любят обсуждать стихи друг друга, не любят упоминать в разговорах настоящих поэтов,(дабы своя ничтожность
на их фоне, не светилась слишком ярко), разве что, строча мемуары, не преминут вспомнить, как встречались мельком с тем и этим, подавали пальто тому, и давали на бутылку этому. Они обычно, словоохотливы не в меру, стараясь своей неуемной
болтовней создать иллюзию, что иных поэтом кроме них и на свете нет.

Глупость их заключается в том, что они обманули сами себя.

Рангом пониже стоят графоманы неудачники. Это отдельные представители первой категории, остановившиеся на полпути. До некоторых пор у них все идет славно и, кажется желанная цель не за горами, мастерство вроде бы растет, знакомые графоманы хвалят, редактора в журналах, морщатся, но берут. И кажется еще
чуть-чуть прилежания, старания и удачи, и повалят из-под трудолюбивого пера сплошные нетленки...Hо годы идут, и вот уже стыдно числится в начинающих, а долгожданного прорыва все нет и нет. А человек с годами волей неволей мудреет и понимает графоман однажды, что не суждено ему написать строки, которые
заинтересуют кого-то, кроме него самого и лучшие годы потратил он, занимаясь если и не ерундой, то делом явно не своим. Печальное это открытие поражает как прямой удар в зубы. Порой эти люди ломаются, спиваются, начисто бросают писать
и просто исчезают из поля зрения бесследно. Hо случается, успокаиваются и продолжают старательно делать вид, будто ничего не случилось, что все идет по прежнему. Hо стержень вынут, смысл жизни утрачен, осталась только зависть к графоманам удачливым у которых стихи, как кажется графоману неудачнику, ничуть не лучше чем его собственные, а то и похуже.
Они никогда не признают свое поражение, а их глупость в том, что они как актеры в театре продолжают играть роль, хотя спектакль давно закончен и зрители ушли.

Hиже графоманов неудачников стоят графоманы воинствующие. Это, как правило, самоуверенные зазнайки. Стихосложению учится они не хотят, да и не могут. Любую критику своего так называемого творчества они воспринимают в штыки по принципу, тебе быдлу, не понять меня гения. Отсутствие способностей, до поры до
времени, у них заменяется маниакальной самоуверенностью и тупым напором. Hо это, к сожалению, не значит, что им не суждено изведать сладость успеха. Случается иной редактор, подобно голому королю, боясь прослыть недостаточно тонким знатоком новых поэтических веяний, или просто столкнувшись с таким
сумасшедшим рядом с которым и самому невозможно не сойти с ума, с перепугу дает в своем издании пару подборок непризнанного гения, чтобы потом стыдиться за этот поступок всю жизнь.
А графоман, видя в печати столь явное, как ему кажется, признание своего гения, все последующие отказы воспринимаются, как происки врагов, козни завистников и просто непонимание бездарью своей гениальности. И потому пребывая в состоянии перманентного стресса,и без того полоумный автор
порой окончательно слетает с катушек и сходит с ума уже в самом прямом смысле.

Hа низшей степени графоманской иерархии стоят графоманы, определяемые мной как графоманы беспомощные. Это графоманы однодневки, графоманы непуганые. Они скучны и неинтересны.
Как правило их творчество будучи явленным в свет, не вызывает ни каких чувств кроме тоски смертной, вне зависимости от количества написанного. Их и ругать-то язык не поворачивается. Они и сами частенько подозревают, что их творчество имеет сомнительное качество, несмотря на восторженные отзывы пап и мам. Они
пугливы, стеснительны и безобидны, и если им вовремя открыть глаза на истинное положение вещей, то обычно писать они бросают и второе их пришествие случается
крайне редко.

Агафонов ГеннадиЙ Иванович (Самый Честный Рецензент)