Рейнское

Неспешных вод размеренная тишь
по-европейски сдержанна и внятна,
а легкий бриз речной несет прохладу…
И ты опять со мною говоришь,
тебе мое волнение понятно...
Нести воды несметную громаду

с лугов альпийских сотни долгих миль
под суету паромов ежечасных,
непросто, но ты все-таки привык,
течением вод превозмогая штиль,
ведя суда в фарватер безопасный,
услышишь вдруг диковинный язык:

"Бродяга Рейн, ну здравствуй, вот и я!"
За столько лет ты, будучи педантом,
совсем не изменил свои манеры,
и на твоих спокойных берегах
с упорством неизменным и талантом
живут все те же фройляйны и херры.

Мы говорим на разных языках.
Хотя, быть может, русского наречья
и ты наслышан в свете многих лет
исхода по уму ли, впопыхах…
Природа неизменна человечья
в славянско-иудейских племенах…

Тебе, дружище, верно, невдомек,
что твой, пропавший давеча, приятель
сегодня, может быть, как никогда,
устал от жизни, беден, одинок,
готов бежать, как записной предатель,
чтоб на твоих остаться берегах.

Бежать от зим, от холода в домах,
что заморозил трубы, лица, души,
волну Невы, невыносимость суши,
от тяжких снов, что грезятся впотьмах,
от дней - хороших, от ночей не-лучших,
ото всего, что дорого и мило,
далось легко, недостижимо было,
от рваных дум и прошлых, и грядущих
о прожитом, о счастье и любови,
от песен грусти, танцев безмятежных,
от гомона, брехни и пустословья,
и от грехов… и от себя, конечно…

Прими, прими меня в свои владенья
и укажи дорогу к древним рунам,
что сны веков заботливо лелея,
падут на разум, словно наважденье,
и тронет вновь умолкнувшие струны
предвестник новой жизни Лорелеи.