Если бы да кабы

Судьбы отведал свою порцию,
В конце её поэтом сделался с натугой,
Задумался, а стал бы стихотворцам
Я искренним и верным другом.

С кудрявым другом дружбу не водил,
Приветствовал б его чудачества, проказы,
Но Натали, как ни любил бы не отбил,
И потому им не был бы наказан.

Лёг рано он в смертельную постель,
Добыча ревности, он проигравший схватку,
Придумавшему глупую дуэль
В ту пору сам бы бросил я перчатку.

И вот ещё поэт, печали полный,
Стихи любил, носил он эполеты.
За гения вступился против травли чёрной, -
Царём был проклят, также частью света.

Моя фамилия, его военная стезя,
Стихи нас сблизили б до дружбы личной,
Уверен были б мы хорошие друзья.
К тому же я тоже очень ироничен.

Но я родился, к счастью, век спустя,
Живи тогда молчать, бы был не в силе,
За грех, насмешку, просто за пустяк
Меня бы также взяли и убили.

И был ещё один поэт златоглавый,
Как мы родился в русской колыбели,
В людские души нёс из сердца слово
Под лунный свет и вой метели.

Его в друзья я взял бы без испуга,
Объединила б общая утрата:
Он в юности своей утратил друга,
А я утратил маленького брата.

Поэт с гитарой многих современник
Был также мой и целых три десятка лет,
Натужно горло рвал он из-за денег,
И чтоб оставить в этой жизни след.

Быть может, был он вовсе и не грубый,
Но, если б встретились, сказал: "Кончай так жить!"
За это самое мог дать мне в зубы,
А я ещё хотел, и жить, и есть, и пить.

Друзья мои, вы рано все созрели,
Пускай как вас, меня не бьют и я плохой поэт,
Я поживу без нервов, водки, еле-еле
И доживу за вас, до девяносто лет.