***

Горизонта тугая струна, неизбежно разделит.
Сырой земле прах, а чистому небу дух вечный.
Песочных часов обороты, жизнь измерят.
И остановится, времени бег скоротечный.
-
В ночи пламени нет, как нет света в заре.
Утро солнце подвинет, и осветится вскоре.

Пригнувшись к необратимости времени,
незапомнив мыслей звуки, их незаметило,
перевернулось, дрогнуло, и вмгновение,
мир разбился старый, как треснуло зеркало.

Ветра песня, грусти полная.
Неувидишь ты солнца света.
Нерешаясь бежать и прыгнуть,
никогда неузнаешь ответа.

Наступившее, пустоты, море.
Неизменит терпения тверди,
облаками твой образ повторен,
ты их видел в движениях смерти.

Продолжая собою движения,
открываясь у символа власти,
незаметно теряют терпение,
голодного зверя, стальные пасти.

Перестав таять под палящим огнем вечного.
В оперенье переходящие, руки устали,
жить у небесного образа стертого, млечного.
Дождем невидимым черные тени упали.

Земли, под ногами твоими, терпения нет.
Совершивши месть, распори острием живот.
Как черная сажа, тьма ночи, еще черней станет.
Уходи, как когда-то они, перейдя через мост.

На черный престол молча взойди,
злобы огня, в холодном сиянии.
Что не погублено то будет жить,
в надгробий каменных изваяниях.

Прошедшие дни не заметив ушли,
Луны осветившей ступени на небо.
Дорогою мертвых, в нас тени вошли,
не помня жизни, было как небыло.

Четвертый и самый последний,
из тех, кто еще в пути.
До острова сновидений,
кому, суждено дойти.

Тревогою треплет, как ветром листву,
у проезжей части, с полосою серою.
Приветливы небыли, но собирая жатву,
на поле грусти, мы все одетые в белое.

Монашеской рясы, в храме,
ночное шуршание у алтаря.
Распятие тяжело. Упрямо
горят глаза его, нам, говоря.

Третий, в тревоге доверия, незнания кроме.
Проходя по узкой, сознания, трудной дороге.
Видя надежду, во сне растущем, в окна проеме.
В преданном доме, к произносящим хвалу на пороге.

Первый, увереный в силу своих убеждений,
воли пространство, его, неимеет предела.
С поступью, твердой как горный камень, гений.
Видит мыслью, творит словом, но чувствует телом.


Второй, сомнениями терзаемый острыми.
Продолжения странствия зная причину.
Стремление к гавани тихой, на острове.
Чувства не тленны, но сгорает праха лучина.


Прошлое, за крылатыми спинами встает в полный рост.
Старухи с косами, одетые в белое, проводят нас на погост.
Жаркое пламя часитцы вечного, ветру холодному, незадуть.
Сомненния нет, лишь спокойстивие, идущим в последний путь.


Кто же, из них, из троих? Незная четвертого, имени, даже.
Проблескам утренним солнца, после ночи нерады.
Переменится некогда мир, не единожды но и не дважды.
И кому, что достанется, кто получит какие награды.

Вверх тройка, перелом четверка,
другая тройка вниз.
Три дня, девятка, сорок.
А между ними жизнь.

Прочитана книга. От корки до корки
записаны времени сроки рукой.
Терпение в степени. В черных оборках,
в последний приют по реке ледяной.

Реки забвения холодная вода
поглотит тела жалкие останки.
Душа не застоится никогда
как поезд на далеком полустанке.

Паромщик хмурый, молчаливый
направит челн свой в пустоту.
В реке задумчивой унылой,
своей душе покой найду.

Из источника жизни зачерпнув сколько смог.
Время даденной жизни наспех налитое в горсть.
Сочится сквозь пальцы всегда от тебя убегая.
Крупные капли срываются и падают на песок.
Песок бытия жадно их поглощает.
Бежать что есть сил или просто остаться?
Остаться стоятьу источника жизни?
Губами припасть к нему и досыта пить?
Жизни хлебнуть полным ртом, сколько можно!

Сколько можно? Уже надоел ее вкус, аж тошнит.
И все надоело. Уйти лишь осталось в пески.
И в барханах высоких навсегда затеряться.
Дождаться момента, и вкус этот сладкий забыть?
Забыться, заснуть? И все снова начать?
Нет хватит, немного-ли?
Надо вставать и идти, идти и искать.
Что искать? Где? Сдесь в песках?
Искать оазис чудесный.
Где в тени слышен будет звук родника.
Родника, что источником жизни зовется.
И увидев вдали сквозь струящийся воздух горячий
Бежать из последних сил выбиваясь, теряя последние капли воды
Бежать и увидеть чьи-то следы на песке.
Подойти к роднику и, кричать не от радости а от досады.
Смотреть в его мутную воду и понимать, что он безвозвратно загублен каким-то вандалом.
Упасть остается, в сырую траву уткнувшись лицом, и рыдать.

[??.??.????]