Тем временем решалася победа

Натераются валенки, вяжутся руки бентами,
Волей выбритый ринг, охватил рукавами мешени,
Траектория взглядов внутри изоляции камер,
Из паиическх визгов и вспышек метаются тени.
В каждом раунде взмах формой юных чирлидерс,
Предстоящей победой мерцают улыбки в портье,
Так как есле дерутся, то кто то опять проиграет,
Или вместе подут, в громкой шумной нечьей.
Значит эту нечью, победвшй, с требун оглашает,
Вот опять здесь сошлись чтобы драться за право,
За ступенку взайти на обрыв пьедестала имен,
Не омотри далеко сквозь завесы обплеванных залов,
Но когда ты войдешь на порог должен знать за когого.
Воевал повергая в авации в зале собравшихся кланы,
И немение важно пониятие ради чего.
Как то так завелось, что боролись за женскую ласку,
Под копыта сменая проломы трещащих шлемов.
А порою за то, чтоб лицом не ударится в краску,
На турнирах блестали вонзая бахвальства тряпье.
Ритуалы готовы на жертвенник ложте быка,
Погребальных процессий промасленый теплится факел,
Перед тем как зажечь, что бы вспыхнуло пламя костра,
Для победы желанье и стимул заменят нам страхи,
Там где вера в себя, подготовкой трубит в один ритм,
Где стобою родные, друзья, сестры, сваты и братья,
Подымают стеною единой, расколатый щит,
Ты оденишь доспехи и станешь важак своей рати!
Но прошу не забуть, есть моменты когда невозможно болит,
И тогда будет легче кому то тебя перегнуть отразив униженьем,
Ты не бойся, в годаньях я знаю что ты победишь,
Это только лишь драка в арене, потери с призреньем.
Это только пладздарм, дальше там на горе парфенон,
Вознкает царапая стены загадочным замком,
Перед тем как войти в шумный город, осталася ночь,
Мы у стен расположм войска для осады повстанцев,
Там награда твоя, тебя ждет корелевская дочь,
Она смотрит в пробоены слез в ожданье свершений,
Ты недумай, когда все сойдутся чтоб титул сорвать,
Каждый думает здесь об одном, это стыд пораженья,
Если ты побеждал ты поймешь о чем я говорю,
Потому что потом ты не ищешь соперников в силе,
Так как знаешь что это давно уже все позади,
И тебя одарили лавровым листом, и приставели крылья,
Если хочешь, свои, я смогу точно также тебе подарить,
Все что есть в этих строчках, включая победу и славу,
Тебе это сегодня нужней, я уверен мой брат,
Поправляя драгуны на шлемах и стиснув забрало,
Вон там дальше меня память призрак, по тропке ведет,
Чтобы мне показать, все двеженья и прошлого знаки,
Ты учился у лучьших, кого уже здесь не найдешь,
Кто умел побеждать, и умел проиграть и наставить,
На песок столько раз ты плевался мычаньем в крови,
Но потом подымался опять находя в себе силы,
И врывался вперед прорубаясь конем сквозь ряды,
Потресая в руке об тела перегнутые вилы.
И дымился костер погребальным прощальным огнем,
Вновь бросали на жертвенник свежею плоть,
В завыванье жрец задерал свою бороду к небу,
И пускалися женщины в пляс, раздавя по кругу любовь,
И гримел все сельней и неистовей бронзовый бубен,
Что вселяет в сердца стойкость выдержку смысл и меру,
И такое что здесь не некогда не кому не вписать,
Говорят что на деле спасая, мы чаще лишь губим,
Потомучто любовь это то что нельзя приказать.
Завывают так жалосьно псы в предвкушение брошенной кости,
Закипали котлы и готовился явственный пир,
Я тебе приказал одиржать над собою победу,
Я тебе так давно уже все что здесь смог обьяснил.
Что ж, теперь ты готов, чтоб идти побеждая по свету,
Ты почти что выиграл, я пологаю ты такой же во многом как я,
Если это становтся необходимой рутиной,
Ты возьмешь этот щит, и зажмешь его в крепкий кулак,
И вонзишь это мечь, в чьей то плачь, закаленный об стимул,
Если ты защищал, положись на меня я с тобой,
Но агрессор всегда остается в конце проигравшим,
Что ж вводите, я принял как прежде свой бой,
Отголоском побед пролетевшей в сознане вчерашним,
А на ринге зажглися цвета, растолкав сонный зал,
С двух сторон появились прблизевшись к центру фгуры,
Звук закваски сраженья, ведь ты же всегда побеждал,
Что ж плечами к плечу, я тебе протянул свою руку.
Здесь за нами лишь шаг, для самих, отстоять эту грань,
Очутившесь у входа, ты так утомился до точки,
Ты закончишь с улыбкой снимая усталости шкуры с терпенья,
А потом ты ей скажешь послушай и тихо вздахнешь,
И в галаза заглянув потеряешь рассудок на время,
А когда ты назад в свое тело проспавшесь вползешь,
Ты попросишь седлать вороных скакунов сного в стремя,
И на миг вдруг поймешь все томление девечьих чувств,
И быть может увидешь, и даже случайно найдешь.
Можно лишь победить, но нельзя диктовать как любить.
Дотлевала лучина в палате уснувшего храма зари,
Собирали шатры раздувая тумана укрытого в дымку,
Варанье над курганами плачам срывалося в бриз,
На восток удолялась гружоня купа со мсздою в кибитках.