О достойном осуществлении властных полномочий

(рассуждения Ванадия Тоттапальяма, энтомолога)

Царь, облечённый бесстыдством, коварный душою мздолюбец!
Кто из ахеян захочет твои повеления слушать?
Кто иль поход совершит, иль с враждебными храбро сразится?

Гомер, «Илиада»


Пусть во дворцах ликуют самозванцы
Иль легитимно избранные люди –
Ведь нам не важно, что у них в желудке
И сколько минералов у них в стуле.

Возможно, избиратель полагает,
Что депутат не знает свойства клизмы –
Ему Гефест сковал железный анус
И вакуумной смазкой щедро сдобрил.

Увы, плоть депутатска уязвима,
Сочувствия достойна и внимания,
Душа ж его скорбит о населении,
Бо гуманизм царит в его сознании.

Да кто же будет думать о народе?
Не Генрих ж Мореплаватель, что только
С Нептуном в поддавки играть изволил,
Совсем забыв о нуждах государства.

Возможно, соблюдая легитимность,
Иной товарищ злоупотребляет
Наивностью разнузданных нимфеток –
То мы должны на вид ему поставить.

Ведь мы должны сказать ему: Товарищ!
Ты лучше бы исполнился сознанием
Причастности к общественным процессам,
Нимфетки ж пусть фертильность набирают.

Где скрупулёзность, свойственная мужу,
Что думой о стране себя изводит,
Пренебрегая функцией простаты
И прочими насущностями тела?

Вот, например, товарищ Михоношин –
Он даже и забыл об этих функцьях,
Бо легитимность он осуществляет,
Укор являет он Савонароле.

Иной срамник нам скажет: Ну довольно!
Чего пенять на промыслы природы?
Фортуна сексуальность одобряет,
Юпитер – тот давно погряз в распутстве.

Вы конституцию всемерно соблюдайте,
Природе же оставьте её функцьи,
Там дарвинизм, который разберётся
И всё по справедливости рассудит.

Вот образец порядочности мысли,
И вы заметьте – полное ублюдство,
Бо дарвинизм и прочие стируктуры,
А где ж мораль? – испросит избиратель.

Кормилец, что питает всё семейство,
Не думает о свойствах альтруизма –
Он монетарность чтит и за копейку,
Пожалуй, вам печёнку может выгрызть.

Любой правитель скажет: Вот товарищ
Необходимость осознал и жаждет
Себя осуществить на производстве –
Ему и труд приличный мы назначим.

Наивность есть презумпция рассудка,
Как легитимность – волеизъявления,
И мы, конечно, рады усмехнуться,
Увидев креативности свершения.

Какой-нибудь любезный проходимец
Нам объявит устройство механизма
Для сотворения сущностей природы,
Иль симуляции процессов понимания.

Ему скажу без всяких предисловий:
Ты – гнида, испражнения павиана,
Ты есть тупик природы, где случайность
Есть основной закон существования.

Пусть мозг наполнен твой энтузиазмом,
Но прочие ведь органы здоровы –
Желудок харч исправно принимает
И печень вряд ли знает о циррозе.

Ты посмотри – вокруг тебя равнины,
Иль горы, что эрекцией обильны,
И водна гладь исправно серебрится,
А солнце уж мечтает о закате.

Тебе бы позаимствовать рассудок
У репы, что сама произрастает,
А ты упёрся головой в наивность,
Что конструирует исправно механизмы.

Наденет красный китель англичанин
И в Африку поедет сечь зулусов,
Бо англичанин есть отец народов,
Народы же погрязли все в распутстве.

В коррупции погряз иной начальник –
Он жадными очами горизонты
Обводит, бо инстинкт его неволит
И всячески склоняет к лихоимству.

Ему бы разместить себя в пространстве
Идей наивных, иль ассоциаций,
А он весь искажен матерьялизмом
И изнурён, как конь, цивилизацьей.

О, есть в природе сущность, что не мыслит,
Но знать наверняка должна законы,
Которые начальником владеют
И члены его судорогой сводят.

И ведь товарищ признаёт структурность
И полномочность властныя конструкций,
Душа ж его смущается в незнании
Тончайших механизмов альтруизма.

Любой пискатавай ему подскажет,
Куда направить взор для усмирения
Насущных аппетитов эгоизма
И осознания нравственных процессов.

Не в погреб ведь зовёт его сердечность,
Где скука и убожество пространства,
Где вопреки всем проискам Фортуны
Вольготно размножаются миазмы.

Его взывает к жизни креативность,
Что из сердечных мышц произрастает
И требует свершений с индивида,
Пусть даже индивид лишён рассудка.

Ведь хочется понять неимоверность,
А также первородность и стихийность
Всего того, что есть в упрямой массе,
Откуда индивид произрастает.

Положим, он окончил всяки курсы
И тотчас же пошёл на производство –
Там огнем дышат разные конструкцьи
И там чугун себя осуществляет.

И говорит товарищ Михоношин:
Мы кислород сжигаем ради пользы,
Бо польза есть основа государства,
И значит - кислород мы будем жечь.

Касательно же секса, то извольте.
Художник пусть изобразит натуру,
Что всё вокруг собой переполняет
И в нас внедряет буйный оптимизм.

Но перси созерцать товарищ должен,
Поскольку ведь ответственна природа
За процветание вида и, конечно,
К соитию поощряет индивида.

И вроде бы прельстился лепотою
И производство от себя отринул,
Но социальны корни его держат,
Стыдливость поощряют они тож.

И мы, конечно, рады, что товарищ
Возвысился над нуждами природы,
Однако же чрезмерность здесь вредит,
И в общем не всегда товарищ прав.

Пусть объяснит прораб, что сексуальность
С душевной совокупностью и смыслом
Есть правильность, что коллектив приемлет
И даже поощряет, что отрадно.

Наполним же портвейном мы желудки
И, легитимность всяко соблюдая,
Положим в рот какую-нибудь пищу –
Пусть пища растворяется в желудке.

Кому тут Моцарт возыграл на скрипке -
Вот этому субъекту с микроскопом?
Иль этому с автомобилем «порше»?
Вот этому клошару он взыграл.

В искусствах не погряз угрюмый воин
И душу сохранил для населения,
В то время как профессор-приматолог
И дня прожить не может без Ватто.