Песня

Откуда прилетели эти прекраснейшие молодые голоса? Они чисто и ясно выговаривали каждое пламенное слово. Откуда они взялись?
Я в тревоге вскочила с кресла, в котором, уютно устроившись, читала книгу.
Тёплый московский вечер. Тихо. Да, вроде соседи ведут себя хорошо.
Так откуда летят эти неземные голоса?
И вдруг встаёт перед глазами памятная с юности картина.
Один за другим тащатся по донецкой степи два грузовика. В переднем девушки, в заднем - юноши. Все они едва живы, истерзаны, окровавлены. У кого-то лица перевязаны грязными тряпками. Слышится шёпот:
- Ваня, ты здесь?
- Да.
- Говорить можешь?
- С трудом.
Совсем рядом раздаётся голос, хриплый от страданий, но прекрасный в своей душевной мощи:
- Ребята, вы слышите, наши девочки поют?
- Да.
- Подхватим?
- Конечно!
И измученные, полуживые Серёжка Тюленин, Ваня Земнухов и Володя Осьмухин поют вслед за девушками:
       Замучен тяжёлой неволей,
       Ты славною смертью почил...
Остальные юноши, тожже все истерзанные, подхватывают песню.
Далеко в морозном воздухе разносятся голоса молодогвардейцев.
Краснодонцам было не до сна: этой ночью казнили юных подпольщиков.
А молодые голоса разносились в морозном воздухе.
Тряслись от нестерпимого ужаса палачи.
Ребятв и двушки были почти недвижимы, но какая духовная мощь дышала в этих молодых голосах!
Какой долгой была последняя в жизни краснодонских комсомольцев дорога...
А вот и зловещий шурф шахты номер пять. Рядом баня. Полицаи откинудли борта грузовиков. Те, кто ещё мог двигаться, бережно помогали лежачим.
Но проклятым катам было некогда. Резкая команда - и полицаи залезли в грузовики и начали, раскачивая, выкидывать неподвижных Ребят на снег. Их кровь багровела, расплывалась, собиралась в громадные лужи...
В этой проклятой бане их снова терзали. И они снова держались.
Наконец фашисты выстроили их на краю шурфа. Впереди стоял почти неузнаваемый после жестоких мучений Комиссар, Витя Третьякевич. На него страшно было смотреть. Но он стоял, спокойный и гордый.
И вдруг произошло нечто непредвиденное...
Собрав остатки сил, Виктор поднял здоровую руку, обхватил ею шею кровавого палача Захарова и потащил к шурфу. Враги опешили.
Но вот подскочил рьяный прислужник фашистов Соликовский, ударил юношу револьвером по голове - и обессилевший Третьякевич рухнул на снег. Палачи избили его ногами, потом столкнули в шурф.
Каждый из Ребят бросал в лицо палачам гневные, опаляющие Правдой слова.
Нестерпимо долго тянулось фашистское время... Наконец всё было кончено...
Ещё несколько дней из шурфа шахты нормер пять слышались страдальческие стоны...
Краснодон замер под гнётом неподъёмного горя...
Но в воздухе осталась Их Песня, спетая хриплыми от страданий, но прекрасными в своей светлой непокорённости чистыми юными голосами.
Она торжественно текла над Краснодоном... Родиной... Землёй... разрасталась в светлый могучий гимн... проникала в прошлое и будущее...
И тот, кто слушал Эту Песню сердцем, становился лучше и благороднее.
А ты слышишь её, ровесник?