Сказка о безымянной девушке и магрибинце

Не помню свою страну, забываю город. У нас правит Чернокнижник, его никто не видел. Люди в темных плащах ходят тихо, ни во что не вмешиваются, всё происходит само собой, страх приходит сам, за ним идёт ужас. Их называют Друзьями.

Женщина идёт по улице. Ох, пожалейте, позвольте ещё смеяться, дайте запомнить солнце. С кем она говорит - не вижу, их накрывает тень. - Кто это? - Это один из Друзей. - Страшный. Почему он страшный такой. Магрибинец какой-то (вместе в детстве диафильмы смотрели про Аладдина). - Может, нашего Чернокнижника и нет совсем. Порасклеили портреты, а что на них - пустое место. Бледный лист.

Магрибинец остановился. Посмотрел на неё вполоборота, наслал заклятие в четверть силы. Ушёл. Она от всех отвернулась, пошла за ним. Он зашёл во дворец, окон там нет, все сразу его забыли. она расстелила плащ на ступеньках и стала там жить. День за днём, в ступеньки лицом, корки хлеба не было. Она это я.

Чёрные Друзья тихо мимо ходили, не останавливались, не говорили. Через месяц, через год он вышел к ней. - Пойдём в церковь венчаться. - Мне нельзя в церковь, я замужем. - Мне тоже нельзя, пойдём скорее.

В первой церкви их выгнали, во второй над ними плакали. В третьей вместо пола было море, мы плыли как два кружевных цветка.

Разум к ней так и не вернулся. Целыми днями дремала в ступеньках дворца. Холода не чувствовала (снилось, я обезглавлена, снились проволочные руки, ноги в колючей тьме). Ждала, ждала, и он вышел. - Пойдём на вокзал, увидишь - правитель вышел к народу.

В вокзале сидело огромное и жирное скрюченное насекомое. Дальше ещё одно, ещё, ещё. Они выше потолка и соединены чёрной изолентой. Весь город в черной изоленте. Весь город в черной коросте.Половина людей мечутся в судорогах, половина не замечают не помнят, все умирают. Вот он вам, Чернокнижник. Вы считали его колдуном, нет, не колдун. Он всего лишь насекомые. Ваши насекомые вышли в город. - А ты? Кто ты? Зачем, зачем, увези меня.
- Я увезу тебя в Козим, а там не знаю.

Лететь в Козим было так легко. Без крыльев, без самолёта. Козим - маленькая страна. Пара киосков, улица старых домов. Комната для тебя. Там высокая комната для тебя. Чернокнижник разрушит город, и я вернусь. Ты меня помни, я тебя вспомню, и я вернусь. - Дай мне клятву, что ты вернешься, или не надо клятву, только вернись. Я тебя ударю, чтоб ты вернулся. Я тебя убью, чтоб ты вернулся. Мой крик застыл в воздухе. В первый раз магрибинец смотрит мне в глаза. Я его в первый раз вижу. Я не знаю, как его зовут. Вернись, вернись.
- Я вернусь. Здесь высокая комната для тебя. Ты будешь ждать меня пятьсот лет.
- Да. Я буду здесь. Я буду ждать тебя пятьсот лет, - её слово пробило ей щёку и на лицо легло железной скобкой.
Он не дал клятву - оставил ручку. Пусть она тебе обо мне напишет.

Как она живёт пятьсот лет, неважно. В чёрном платье, в чёрном платке, на лице железная скобка. Он не вернулся. Пройдёт пятьсот лет, иной свободы не будет. Узкая комната для тебя.

Когда лицо и руки стали совсем бумага, старая жёлтая - вспомнила, что оставалась ручка. В ручке не было чернил, она рвала страницы одну за другой и ничего не писала. Бросила ручку, всё... и тогда на последней странице в самом низу листа проступила строчка.
Призраки букв. Незнакомый любимый почерк.

...когда я почувствовала, что больше не буду ей, я оказалась у радиоприёмника - как будто только слушала сказку - неправда, я всё ещё помню эту строчку на мёртвом языке, которую никто не поймёт. Мне оставалось только плакать, плакать я не могла, мне хотелось умереть или быть ей и умереть в её черном платье, за ржавой скобкой, глядя на эту строчку.
Когда я поняла, что не могу умереть и даже не могу повторить, мне осталось слабое счастье - могу запомнить, могу её исказить (чтобы сказать). Вот исказила, и большего не дано для моей любви.

Потом, уже здесь, я ходила от человека к человеку, спрашивала - можно, я расскажу? но все разбежались, не было времени меня послушать. Если бы я кому-нибудь рассказала, у меня не было бы необходимости рассказывать её теперь.