К японскому другу

[Четвертая асклепиадова строфа]


Там, где Поле Осеннее,
     Где Камелий Река плещется, тихая,
И Камелий Холмы в цвету,
     И ночами шумит море Японское;

Где лиловыми гроздьями
     Расцвели дерева дикой глицинии,
Где азалий пурпурный цвет,
     И гортензий плывет благоухание, –

Средь пустынных полей, лесов,
     Среди вянущих трав, парков заброшенных
Трель звучит соловьиная,
     Ветер в соснах шумит края прибрежного.

Там стоит одинокий дом,
     И печальный инжир к двери его припал,
И у входа – японский клен,
     Чья багряна листва все триста дней в году.

Под окном его западным
     Кипарисы растут и молодой платан,
У окна же восточного –
     Мелколиственный клен к стеклам приник листвой.

Криптомерии стройные
     Возле дома того тихо качаются;
Птичье многоголосие –
     В гуще желтых цветов древа тюльпанного…

В этом доме поэт живет;
     Там, на самом краю мира огромного,
На чужбине неласковой,
     Над стихами он бдит и переводами.

В лоне Снежной страны своей,
     В благодатной тиши края пустынного,
Средь лесов, и цветов, и нив,
     Он тоскует весь век от одиночества.

Не отрадны порой ему
     Древо лилий, платан и криптомерии,
Хор цикад не ласкает слух,
     Не врачует души песнь соловьиная.

Ветерок, тихо шепчущий,
     Пряный запах цветов, птиц щебетание,
Вечный мир и покой вокруг,
     Понимающий взгляд путника скромного, –

Все давно тяготит его,
     Ничему он не рад в этой идиллии:
Ведь покинуть не волен он
     Свой приют тишины и вдохновения.

Словно узник – в глухой тюрьме,
     Он в судьбе заточен непеременчивой,
И не ждать избавления
     В безысходности той, в ссылке пожизненной.

Подступающей старости
     Удручают его годы печальные
Вдалеке от отечества,
     И семьи, и всего, в жизни любимого…

Видно, карма недобрая,
     Видно, злая судьба нам уготована,
Если счастье дается здесь,
     В этой жизни земной, нам в наказание.

<3.07.2008>

На снимке: поэт Александр Долин в Аките (Япония).