О незваных гостях, связующих сюцая, Моцарта, К...

О незваных гостях, связующих сюцая, Моцарта, Кольриджа и Кубла Хана


Осенней ночью странный человек,
прийдя к сюцаю, что-то рассказал.
Сюцай сидел, не поднимая век,
но страшные железные глаза
стоящего напротив – жгли, как лёд,
сверлили сквозь завесу темноты.
Сюцай потёр свой воспалённый лоб
и вспомнил, что забыл полить цветы.

Пришедший вновь о чём-то попросил,
но голос был невнятным – и слова
просыпались – гудением пустым –
на пол, на стол, на коврик, на кровать...
Сюцай старался медленно дышать
и наблюдать за всем со стороны,
а человек, раздувшись, словно шар,
заполнил дом – от кухни до стены.

Учений Махаяны был не чужд
сюцай, а потому прекрасно знал,
что лучший способ утолений нужд –
паденье в пустоту, где нет ни дна,
ни страха, ни иллюзий, ни себя,
ни света, ни цветов, ни темноты.
Там нет котов, сюцаев и собак,
а также тех, кто не полил цветы.

...Когда Конфуций мать похоронил
в местечке Фан, а после сильный дождь
размыл её могилу (ведь могил
совсем без украшений – не найдёшь),
то Совершенномудрый зарыдал,
но восстанавливать её не стал,
поскольку всем естественным рядам
явлений – оставаться на местах
приличнее, чем наперегонки
поспешной, опрометчивой рукой
быть посланными. И тогда – легки
и труд, и созерцанье, и покой.
А мёртвым, очевидно, всё равно,
ведь в мёртвом теле души не живут.
И, значит, восстанавливать весной
могилы – лишний, бесполезный труд...

Сюцай, вернувшись мыслями к себе,
отметил, что достаточно пожил,
но вряд ли должен принимать обет –
ложиться под свистящие ножи.
Поэтому, изобретя предлог
и извинившись – встал и вышел вон,
а поздний гость меж тем – на потолок
переместился, – дальше от окон, –
и видеть, соответственно, не мог,
как Гунню нёсся, словно вешний птах,
прочь – от гостей, волнений и тревог,
зажав под мышкой тёплого кота.





____________________________________
Комментарии

По существующему преданию, к Вольфгангу Амадею Моцарту осенью 1791 г., незадолго до его кончины, явился странный незнакомец в сером плаще и передал ему анонимное письмо с просьбой написать реквием. Моцарт принял заказ, оценив его в 50 дукатов. Через некоторое время незнакомец снова явился, принёс указанную плату и обещал по окончании заказа увеличить вознаграждение, но продолжал настаивать на полной анонимности заказчика. На Моцарта, чьё здоровье уже было серьёзно расстроено в это время, таинственность и странная внешность незнакомца произвели самое удручающее впечатление. (Впоследствии было установлено, что заказчиком был некто граф фон Штуппах, нередко выдававший неизвестные произведения различных композиторов за собственные работы; в этот раз ему нужен был реквием в память собственной жены, а заказ он разместил при помощи своего управляющего, Лейтгеба). Как бы то ни было, Моцарт начал полагать, что пишет реквием для самого себя, и это повергло его в ещё более мрачные настроения. Сам композитор успел написать бОльшую часть Реквиема, но закончил произведение уже после смерти самого Моцарта его друг и ученик Зюсмейер.

В соответствии с другим преданием, знаменитый английский поэт и метафизик Сэмюэл Тэйлор Кольридж осенью 1797 г., находясь на ферме неподалёку от Линтона, находясь под воздействием 2 гранов опиума, принятого для профилактики дизентерии, уснув в креслах, увидел во сне около трёхсот строк, складывающихся в поэтические образы того, что после получило известность как неоконченная поэма "Кубла Хан". Перед тем, как уснуть, Кольридж читал популярную в то время книгу "Паломничество" Сэмюэля Пёчеса (1577?-1626, английского священника и составителя книг о путешествиях), где описывалось возведение Кубла Ханом дворца и огромного парка вокруг него, обнесённого стенами. Проснувшись, Кольридж немедленно начал записывать привидившиеся ему строки, но вскоре был прерван – приходом какого-то человека из близлежащего Порлока, чьё имя навсегда осталось неизвестным, а когда вернулся назад в комнату, то обнаружил, что уже не может вспомнить почти ничего из явлённого ему ранее необыкновенного сновидения. Поэма "Кубла Хан" так и осталась неоконченной. Существует весьма известный её перевод, сделанный Бальмонтом.

Сам Кубла Хан был легендарным потомком Чингиз Хана, в 13 веке завоевавшим Корею, Вьетнам и даже ухитрившимся установить контроль над всеми территориями Китая (в 1276 г.), а также попытавшимся захватить Японию, что ему также удалось бы сделать, если бы не внезапный и необычайно свирепый шторм (в 1277 г.), потопивший более трети судов монголов. Через 4 года, в 1281 г., флот Кубла Хана попытался повторно атаковать остров Кюсю в составе нескольких тысяч кораблей, но Япония вновь была чудом спасена – необычайной силы тайфуном, быстро разметавшим гигантскую армаду монголов. Долгое время эта легенда воспринималась как красивое предание, имеющее мало фактического материала, но недавно японскими археологами были обнаружены остатки затонувших монгольских флотилий, таким образом неожиданно подтвердив слова легенды.