Такому-то, на жизнь или смерть

       Памяти отца

Имяреку тебе, чье лицо разрушается каждый день,
и необратим процесс распада на части, —
твой остаток деления, та холодная тень,
что не мечется в поисках пагубной страсти.
Твое рацио, неутоленное встарь,
в дни, растраченные на больничные,
твой ребенок, не дочитавший букварь,
за романом не пойманный вдруг с поличным,
твоя женщина, что поразвлечься не прочь,
только все чувства скрывает,
на тебя так похожая дочь
сильно от скуки зевает, —
не узнаешь прототип? —
хрестоматийный Печорин,
исключая нервный тик,
если день выдается черен,
но чаще он сер, как мышь,
и холоден, как тот край,
который то скажет “кыш”,
то выставит каравай

“Имяреку, тебе”, — я в отчаяньи вдруг напишу,
как хорошая девочка Лида советского времени;
положительный образ раскроется с видом “я — твой
       пара
       шют
       ”
в сочинении школьном, как в небе, чем-то
беременном,
упадет на асфальт и останется следом весны,
потепления климата жизни, растраченной даром

Имя — в реку забвения, в желтые зыбкие сны,
в коих место пустое нависло над взорванным
храмом.

сентябрь-октябрь 1998