Юродивый

Остановишь меня – а я скалюсь в ответ:
Дай убогому грош да иди стороной.
Не беги ты, что пёс, не рассматривай след,
Не бери моих слов и не следуй за мной.

Что ты ловишь меня? На меня нет узды,
У меня нет лица, да и имени нет.
Ни тюрьмы на меня, ни силков, ни бразды,
Счету дням моим – ни зим холодных, ни лет.

Городской юродивый – навырост пиджак,
Я спешу, то ль сбесившись, то ль просто сбежав,
И, друзей не узнав изменившийся шаг,
Догоняю зрачками в морях ледостав.

Ты не трожь моих рук: я ли начавший бес,
Среди всех вещих птиц мой печальней напев,
На сто миль – ни души, куклы воском окрест,
Ты не станешь живее, меня одолев.

Овдовевшее небо считает мой срок:
На обиженных Богом не роют могил.
Я у стаи вороньей хватаю кусок
И устами лечу дым церковных кадил.

Чем тебе я пригож, горемыка-душа,
Чем тебе этот город вкусней молока?
Уходи себе прочь, бросив тень от гроша,
И пускай не коснутся ни тень, ни рука:

Наши солнца различны и луны разны,
И дорожной заразой ты, вижу, не слаб.
Так ужель в тебе есть ожиданье весны,
И ужели постели ты сменишь на кляп?

И ужели войдешь, и, покинув свой склеп,
Ты решишься за мною – не видеть, но зреть,
Уходить в феврале в потемневшую степь,
А в июне в дождях, потерявшись, сгореть?

Если так – дай мне руку и имя своё, –
Вот мой сон, вот сума, а вот кружка пуста…
Здравствуй, брат! Пусть тебе это небо поет!
Отверзни же скорее для песни уста!..