ИЮНЬ

Каждое воскресенье механические колокола
механически напоминают о присутствии Бога.
Белый кот начищает себя до бела
и глядит из окна на расстерянного бульдога.
Латунная птица выкармливает птенца,
запах лип царапает кирпичную кладку,
Сына вспоминаешь реже, чаще отца,
но ещё не готов проглотить облатку,
а равно рассуждения велеречивых попов,
патоку проповеди избавленной от налогов.
Тараканы стыдятся соседства клопов,
обитая в отливках бетонных блоков.
Так, похоже, писал отставной капитан,
после зарезанный вместе с сестрицей,
и целибат трещит по краям сутан,
надписью «Wolford» на пятой странице
глянцевых грёз, брошенных на скамью,
восстановленную после июньской бомбёжки.
Вечный младенец несёт своё сладкое «ю»,
девочка-чёрт, примеряет красные рожки,
теперь безобидный, пустой, красный цвет.
Кормящая птица - обычная ручка двери,
перенабивка мозга под шелест газет
на старых границах усталых империй.
Патина шпиля знает больше про облака,
чем о новом движении в Поднебесной.
Утешают, она не опасна и далека,
и, может быть, даже чем-то полезна.
Иногда из церкви раздаётся органный гул,
стальные трубы гудят в манере свинцовых,
выставленный за ненадобностью на улицу стул
смог бы пересказать дневники Казановы
под всхлипы шарманки у дальней пивной,
где сидят полумёртвые аборигены,
неделями наблюдая, как полуденный зной
лижет тарелку спутниковой антены.

июнь 2008. Кёльн