Журфак-17-16. Александр Иваненко

Когда Семена отмели
От лейтенантской перспективы,
Меня на ту стезю ввели...
Пути судьбы порою кривы,

Но, право, не моя вина,
В том, что Рубцов-полковник:
       -- Юде?
Язык отличный? Ни хрена –
Отставить! –
       О нежданном чуде

Толкует Чикишев-майор.
Я в Куйбышеве при газете...
-- В Москву!
       Семену приговор:
-- В Туркмению! –
       Я на ракете

Примчал в столицу – и меня
В два счета обмундировали
И о Семене не темня
Служить в Германию послали

Как двухгодичника. Но я
С военной косточкой родился.
Армейское – мое! Семья...
Да, я в столице и женился

И в ГДР уже вдвоем
Примчали... Бедная супруга!
Ее теперь небесный дом,
В Иванове могила... Туго

Пришлось в Германии жене.
Она – в столице аспирантка,
Внезапно оказалась вне
Работы и науки... ранка

Душевная росла, росла –
И постепенно ей всю душу,
Потом и всю ее сожгла...
Покой усопшей не нарушу...

Вот ГДР-овский сюжет.
Собрал внезапно в Трептов парке
Знакомых с МГУ-шных лет
Трех офицеров... Жизнь подарки

Порой такие выдает.
На снимке рядышком со мною –
Легко сокурсник узнает:
Лишь чуть покрылись сединою –

С военной кафедры «отцы»-
Наставники – и я на равных –
Спецпропаганды молодцы.
Преподавателей исправных,

Вернули их назад в страну,
Где Родине советской служат,
Стараясь отдалить войну.
И – по солдатски крепко дружат.

Кто? Старший – Чикишев. Второй,
Помладше – Золотов. Я – третий.
И тоже офицер. Герой?
Служака. И в авторитете...

Я прослужил там должный срок.
Потом – порядок – заменился,
Служить отправлен на Восток,
Сиречь в Россию. Не женился?

Формально – нет, по факту – да.
Служить назначено в Тамбове,
В училище... Уже звезда
Меж двух просветов. Для любовей –

Прекрасный внешний антураж...
Что со страной происходило –
Все знают. Взять на абордаж
Отчизну силой выходило ---

У нападавших пшиком. Но
Ее неспешно развратили.
И голливудское кино,
И рок, и панки разбудили

Инстинкты... Стали подражать...
И это, чуждое России
Пошло и нравы разрушать
И нерушимости грозили

Самой державы... А потом
Пошла страну стихия рушить.
Спитак... Еще крепилась в нем
Народов наших дружба... Скушать

Ту дружбу рады за бугром.
О тектоническм оружье
Наслышаны? Земля вверх дном,
Из-под развалин крик все глуше...
Мне представляется, Спитак
Стал полигоном. Гадам вчуже
Беречь людей, их жизнь, ведь так?
Звенят загубленные души --

На звездном небе их следы...
Потом «Нахимов» бултыхнулся...
Чернобыль... Эдакой беды
Уже я сам душой коснулся:

Приказ погнал меня туды...
Военный в действиях не волен.
Коль на погонах две звезды!
-- Есть! Только козыряет воин –

Не вправе шкуру уберечь –
Телами заслоним державу...
Тамбов... В отставке я... Сиречь –
На лаврах почивать по праву

Мне должно... Жалко – нет зубов.
Их начисто стесал Чернобыль.
Да ладно, все равно... Тамбов –
Российский град не худшей пробы.

Сопротивляюсь, гоношусь:
Перевожу, пишу, снимаю.
За жизнь отчаянно держусь,
Журфак счастливый вспоминаю.

Семен три книги мне прислал
Своей бессмертной эпопеи.
В ней и меня обрисовал...
Мы с Семой в связке покорпели:

Я книги, вырезки послал,
Я их накапливал годами
По телефону рассказал...
И вот – вксомыми томами

Он те рассказы воплотил...
В поэме навсегда теперь я,
Как подтверждение: я был –
Свидетельствует эпопея...