Луна в закате

Луна в закате – жёлтый круг
Святыня,
тайна,
бездна.
Добра и света антипод и
Солнца антитеза

Ей кажется, она правит миром,
И мир думает, что это так.
И на лице её святом,
изъеденном метеоритом
Лицо Христа –
источник единственный,
дающий миру
жизни такт.

В лунную ночь хорошо
От деревьев падают лунные тени
Тропа в лесу ведёт далеко
Как музыка волчье пение.

Меня в четыре разбудил истошный волчий вой
Я выполз на балкон, я распахнул все окна,
Я свистнул волку:
волк, ты с воем своим
стой
Орать человеческим рыком,
Быть может мне тоже
плохо?!

Ошарашился волк, услыхав меня
Он забыл, видать, что есть кто-нибудь.
Пристыдился пёс, тупо в снег глядя,
Напоследок взвыл и уставился вглубь.

Я закрыл тот мир с холодиною
Забрался в футболку, нацепил носки
И обняв подушку любимую
Спать, спать…Спи, спи…



Что и люблю я в этой квартире,
то точно воскресные дни.
Выспаться можно больше чем норма
Утренний мир – смотри.

Солнечное освещение ползёт по стенам дома,
Потихоньку заползает и в моё окно
На балконе уже свет, солнце на балконе!
Чище всего сейчас оно.

Деревянная комнатка, хорошая акустика,
веники зелёные и холодный пол
Стёкла леденелые, моя кормушка жёлтая.
Засыплю чёрных семечек –
Для синичек корм.

Блины с дырочками, маслом и вареньем.
Я люблю мою маму и за эти блины.
Горячий сладкий чай вдоволь пью с упоеньем
Тем вкушая спокойствие зрелой зимы.

У меня есть одна вещичка –
Лупа чёрная – крестик четыре.
С нею я без свечей и без спичек
Раскурю благовоний в квартире.

Благовония эти простые –
То ни ладан и не елей,
А лишь веника лист зелёный,
Этот запах мне всех милей.

Есть ещё одна сказка – вторая.
И черёд её в третьем часу.
И я радуюсь ей и желаю…
Свет из леса на стенах жду.

В той картине обилие жизни:
Поднимается с волнами пар
Ветви качаются, пролетают птицы
Величественный,
скромный
жизни
дар.




Небо краснеет из чёрного в красный
Свет видется там вдали
Люди идут в очерёдном порядке
в уши плюют мне, орут фонари.

Зачем горит свет, кому он нужен?
Ведь не было света, теперь есть.
Зачем белый свет на чёрном небе?
Пятно это белое зачем здесь?

Ведь не утро сейчас, и кругом ещё темень!
И ведь север же там, а не восток!
Кто источник его в это нервное время?
И зачем он так светел и так высок?

Я иду. Вдалеке общежитие.
В общежитии с лесом – просвет.
Я к просвету стремлюсь по наитию.
Из просвета всё ближе – свет.

Выхожу – вот и он… Нет ещё.
Он растёт, но пока далеко.

А быть может, прожектор подняли,
Чтоб застать самолёты врасплох?
А быть может северное сияние?
А быть может быть просто –
Бог?

Хотя, впрочем, причём здесь Бог?

Шкатулочная музыка детских лир
Откуда ни возьмись затинькала вдруг.
Она заодно с ним! Не-е-ет,
это не мир,
это уже потихоньку абсурд.

Я на площади – свет в полнеба!
На краю города – в кульминации!
И вот я в светУ
и всё небо в свЕте!!!
И вот он сам свет –
от сельскохозяйственной станции…


…Зуд, зуд, зуд в мозгу,
Кто-то сверлит мОзгу
Сзади с фомкой подползу,
Вскрою мОзги в воздух…


А-а-а!,
ты-ы-ы-и?, элемент бюрократизма,
Ну здравствуй,
здравствуй,
Чтоб ты здох.
Чаю не изволите ли? Или сразу,
к убийству?
Только вот кто кого?.. Что,
не чуешь подвох?

Вижу, молод ещё, ни черта не знаешь
Не встречал ты на свете таких как я
Глядя в зеркало пока ты себя обожаешь,
Ну а вскоре начнёшь обожать меня.

Что-что, позвольте, вы бровки подняли?
Насупили носик? Открыли роток?
И маленький пухленький пальчик взяли,
Уткнули подушечкой в твёрдый столок?

Оставьте, не надо, не стоит сердиться,
Не беспокойтесь от глупых вральб
Ещё вот чуть-чуть и вам всё прояснится
Вот как только начну снимать с вас скальп.

Не бойтесь, ну что вы, ведь это так просто!
Не больно, как комарик! Так как?!
Бум?
Бу-ум!
Ну вот. я под глазик втыкаю мой острый
Как скальпель, и вечно свободный ум.

Веду его медленно под подбородок,
Смотрите, какая смешная кровь!
Нарисовать ею можно солнце и домик,
А знаете какая вкусная?
Вы ведь любите кровь?

А, только чужую… Ну, на вкус и цвет…
Какой разрез-то получился:
от глаза до коленной чашечки.
Зашивать? Мы не будем. Зачем? Не-е-ет!
Открытым оставим. Ну хотя бы
чтоб мошки поели, бедняжечки.

Как зачем?
А затем, чтобы ваша тушка
не пропала для мира зря.
Как за что?
А за то, что весь свет божий
вы мечтали подмять под себя.

Как зачем?
А затем, чтобы кончилась
ваша жажды самолобызания агония.
Как за что?
А за то, что посмели паразитировать на моей персоне.

Вы напрасно требовали плясать вам в угоду,
С открытым ртом слушать, слезиться в раскаянии.
И за то, что вы посягались на мою свободу
я посягаюсь на ваше существование

Красными свиньями катитесь
Безмозглыми рыбами ртами стучите
От здравого смысла пятитесь
Медалями штампованными своими звените

Удостоверение личности тычете
В слюнях зудите про возраст и чин
Тупыми моргалами искоса зырите
Внушаете, что я нижестоящий гражданин.

Или, втыкая без мускулов пальчик
по нормали к плоскости стола,
Заявляете: вы забываетесь, мальчик!
Мол бунт невозможен, система сильна.

Да нет, элемент, себя я помню пока
И харкаю харчком в систему –
тебе подружку
А ты же запомнишь меня на века
по трясучке в руках да безволосой макушке

И за то, что на моём пути
вы осмелились ставить козлов
вы как мухи
дохнуть
будите
от моих
живущих слов.




Женщина на дороге. Мужчина рядом.
Сгибаются, тревожатся, спешат куда-то.
Зовут на помощь. Зачем им помощь?
Что такое внизу – сумка в дорогу?
Поднять не могут сумку?
И зовут на помощь?
Мохнатая сумка?
Зачем такая?
Медвежонок?
Лысина?!
ЧЕЛОВЕКА СБИЛО!!!
Подхватили, затащили.
У-а-а-а-а!!! Больно!!!
Всё. опустить. Не трогать.
Что болит? Что именно болит?
А спина не болит?
Пошевелите ногой
Другая не болит? Не болит другая?
Позвоночник у него цел, можно переносить.




Перетаскиваясь в массиве городском,
Всматриваясь в людскую гущу,
Терзаюсь вопросом: с каким лицом
Возможно обрести её душу?

Растёт, чернея, гангрена сознания,
Но иммунная система не желает принимать,
Что в условиях законов данного биома
Мой смысл – сдохнуть и не стонать.

Движется тень от меня
на сто пятьдесят градусов
Двести шагов до фонаря
и ни одной радости.

Забудем, забудем, забудем!
Изгоями сдохнем в аду!
Не выдадим слабости людям,
Но сгинем навеки в войну.




Какое-то помещение, белые стены, голубой низ.
Воздух в окне. Солнце через серое.
Много людей школьного возраста,
как-то знакомых лиц.
Как-то тревожно.
Всё суетливое и нервное.

Ни с того ни с сего что-то случилось не помню.
Нежданно я вступил в спор. С нею.
Она – знакомая? Да. Но причём здесь я?
На кой такой матершиный говор?
Адреналин ударил в лоб, я взмок,
и, слава Господу,
замолк.

Возникло тарахтенье. Все побежали
Смотрим – летит вертолёт.
Тащит трактор жёлтый.
Едва ели движутся
Туда – куда-то
на излет.

Вдруг. Бабах. Тара. Тарах.
Облако жёлтого газа.
Это. Хлор. Простой. Такой.
Но так. Смертельно. опасный.

Вот. коридор. Белый. Такой.
Лампочки. Серые. Обои.
Все. бегут. Знают. Что умрут.
Но почему же здесь. Так. Спокойно?

И я знал. Что это кошмар.
И в моём праве. Выйти.
Но я хотел. остаться цел.
И остался умирать с ними.




Мне хватит, больше не могу!
Не надо, уберите звуки!
Глаза болят, я спать ещё хочу
Мне режет горлышко,
вы буки!

Изжога
Изыди
Изнутри!!!!
Анабиоз зимою лютою случаа-а-а-ется.
А ровно в пять
заладят органы скрести по животу.
Всё сероводородом покрывается.

Позднее боли, но не раньше смерти
Отшельник мира в тряпочном плаще
И силуэты скал от белой вспышки света
А крупный ливень грязь навёл в душе

Во мраке ночи стёкла било в дрожь
Свет фонаря, я помню, освещал листок
Я на полу сидел и вслушивался в дождь.
Всю правду мира летний дождь сберёг.




Мне сегодня приснилось лучшее,
Что могло присниться во сне:
Со мною за партой сидела она
И заботилась обо мне

Я цеплялся крюками за стенки сна,
Не желая вон выбираться,
Но щёлкнул счётчик внутри меня
и не смог я не просыпаться.




Сегодня ужасная сверху ночь
Ни луны ни месяца нет в помине
Свет со света сгинул прочь
Звёзды в истерике бьются бессильно

Океан не в силах держаться
Да, он свят, но с вечера чёрен.
И лишь слышится сна дыхание
Безнадёжно бьющихся волн.

Волки в ночь смотрят тревожно
Злой испуг в голубых глазах
И срываются в рысь осторожно
И несутся что силы в впотьмах.

Им не зря в этой вони тошно.
Они чувствуют запах зла
Они знают прекрасно
не зря
в ямах леса шуршит листва,
И треск веток живых – не ложный.

Раскопались, из под пней поползли
Рогатые в нефти, под небо глядя
Боятся, не видно ли где луны
Крадутся,
предчувствуют праздник грязи.
Ползёт, локтями перебирая,
Цепляясь за корни, адская гниль
Грозит, шантажирует, припоминает,
Хрипя, сулит живому гибель.

И помнит, помнит долго,
Что знает о нём лишь пёс.
И летит, и несётся вдогонку,
И изводит волка до слёз.

Срослись локтями беззубые демоны
Ныкаются, плачут, ногами трясут
Боятся, что их для всеобщего смеха
В лесном костерище сегодня сожгут.

Хоть смерть им неведома, им ведома боль
А боль чужая приносит счастье
И нагорятся сегодня демоны вдоволь
И нахохочутся черти и надышатся властью.

Сон человека крепче берёт,
Когда новолуние в мир грядёт.

Всяк человек крепко спит,
Когда новолуние в мире стоит.

Прекрасное время бежать в лес,
Пугая в себе нелепые страхи
С разбегу в родную чащобу влезть
Где носятся дьяволы да собаки.

Я помню запах палёного леса
Вскипает в жилах живая кровь
И чёрные башни облики бесов
В тиши гробовой обретают вновь

Не видят глаза мучителей чёрных
Не слышат уши пискливый хор
Лишь в яме лесной в тенях огромных
Изжелта-красный гремит костёр

Не видят глаза, но сердце чует
И с визгом шакальим я знаком
Кто в доме моём как в своём ночует
Сегодня – знаю
покинет мой дом.

Тем временем скрежет скользит по племени.
Как люди дьяволы удивленны
Всем от пугливых прыжков моих
Смешно, ведь вас много, а я один.

В количестве – сила, а правда – в правде
И так как сгнивать так и так по весне
За все приключенья в пожизненном аде
По морде-ка я садану сатане.

Он сиднем сидит на высоком пне
И тупнем глядит на моё лицо
Он самый уверенный сам в себе
И самый кабЕль из всех подлецов

И пошлое приставание
переродилось в насилие
И бешенная угроза
перескочила в разрез
Он верит, что над сознанием любого
имеет всесилие
И может насильно
разрезом

любого
по чАстям
съесть.

Был предан, видать, задаром
без спаса остался во тьме
Не ведал, что править адом
отныне доверено мне

Он удивляется, строит мимику,
Я в ненависти трясусь.
Он в упоении: на каждую выходку
Ржущий, взметается бесов гнус

Он целует меня в губы
И молчит, с умиленьем глядя
От того, что я слабый, но грубый
Им приятнее мучить меня.

Но не выдержав всех напряжений,
Разрывается бешенный нерв
И все жилы прорвав, возмущение
Содрагает среду нараспев

В один миг на всей чёрной землёй
шаром взорвался
волчий вой

Обернулись загнаны псы,
Подхватили и стали нести

Во все трещины мира, набатом,
Небеса содрогнув в тишине,
В переносицу бья раскатом,
И провОдя разряд по спине

Над землёй
Разлетелся
вой.

Океан проснулся спокоен и чист
Дыхание леса охраняет свет
Он особенно бел. Он опять лучист.
Он нас спас. Он наш Спас.
Он наш новый
Серп.




Мой дух всегда с тобою рядом
Ни ревности, ни злобы не тая
Открытым, неустанным взглядом
Он молча смотрит на тебя

Его боялась раньше ты немного
Ты думала, что может быть в ночи
У ложа твоего, и на твоей дороге,
И на роду твоём проклятие лежит?

Но так как жизнь никак не изменилась
И шла по прежнему за исключеньем мелочей
К тебе те мелочи естественно прижились.
Привыкла ты, что поправляется постель,
Что волосы не закрывают глаз твоих,
Что оправляются полы твоих одежд.
Так призрак мой
прозрачен как стекло и тих
внедрился новым ощущеньем
в твой женский мир надежд.

Когда же, доверяя чувству своему,
Всех предков голосам, что говорят в крови,
ты выберешь судьбу,
Ты совершишь свой праведный обряд,
С крылечка на свободу выйдет дух,
Окинув мир, благословит страданье.
На грязь глазами шлёпнется он вдруг
И сгинет чудом твоего существованья.






Зима 2003, Заречный.