Как шут королеву любил или нецеломудренная сказка

Стоп-стоп. Это стихотворение может оказаться вредным или неприемлемым для Ваших моральных устоев. Наверное, его не рекомендуется читать детям, людям старшего (старше моего) возраста, инвалидам и другим добропорядочным гражданам, поскольку, несмотря на то, что это стихотворение выхолащивалось очень долго, оно вряд ли стало образцом возвышенных чувств и строгой морали. Вернее, - оно этим совершенно точно не стало и не должно было стать.
Поэтому подумайте, стоит ли Вам его читать?


       * * *


Влюбился в королеву шут. - Что мне добавить можно тут? Кто знает, - где кого любовь подстерегает.
Но королевы честь блюдут, и Их Величество на блуд шуты не часто смелой шуткой соблазняют.
И, в общем, не было нужды ему б до царственной жены, но взгляды встретились и он, забыв приличья,
Едва помедлил спрятать взгляд, как понял, - нет пути назад: стал он охотником, а королева – дичью.

Ему твердило всё вокруг, - дана не на потеху слуг его избранница, но он лишился слуха.
Здесь и властительный супруг не охладил его недуг, - что перед страстью значат плеть и оплеуха?
Он выбрал штурм, оставив страх, паря, как сокол в облаках, чтоб камнем рухнуть на растерянную птицу.
И, выждав миг, зажал в дверях, чтоб в с ног сбивающих словах споить, сразить, заворожить свою царицу.

Там та, лишившаяся сил, шла тенью став. Он свет затмил, и деву царственную в сумрачном дурмане
По коридорам уводил, как сводят испокон кобыл, пока не запер в шутовском своём чулане.
Парчу и золото сорвав, стыд оголил - за гордый нрав, нескромность форм её предав на лицезренье.
Страх, дрожь и страсть: пред ним без прав, как будто в ад из рая пав, она готова была к огрехотворению…

… Смятенье… Возбуждение… Предметом вожделения… Он любовался, загоняя в краску…
Одно совокупление не стоило б терпения, с которым создавал он эту сказку.
Нет-нет!... Он был в душе поэт. Свой соблюдая этикет, и до конца уверенный в победе,
Смакуя, созерцал сюжет, где вдруг, сорвав с души корсет, развратной … станет эта … деланная леди…

… Его воображение тревожили картины страсти лютой…
… Он целовал колени ей, желанья ловко скручивая в путы...
И с дьявольским терпением обменивал мгновения на вечность,
Чтоб с каждой лаской все нежней в хитросплетениях речей внушать ее порокам безупречность.

Змеей свиваясь возле ног, он предвкушал желанный срок, когда, разбрызгивая сок, плод размягчится.
И вот, зубами впившись в плоть, тщась разорвать и распороть, он истязал порфирородную блудницу.
Она, надорванно дыша, стлясь, как по лезвию ножа, уже собой не дорожа, едва стонала.
Струной вытягивая ввысь столь обольстительную мысль, вмиг завершала, чтобы всё начать сначала.

Так в сладких муках шли часы, где шут раскачивал весы упругих чаш, став основаньем сладострастья.
Но хоть старателен был он, однако, всё ж не Аполлон. - И, весь огонь излив, лишился с ним и власти.
Всласть отдышавшись с ложа встав, привычно волосы убрав, одела королева смявшееся платье.
Взор был усталый, но лукав от оставляемых забав, хотя … кто б смел увидеть блуд за царской статью.

Нет, - больше никогда шута не посещала радость та, и даже взгляд её не в силах был он встретить.
И он грустил, хотя с чего, - король прознал вину его, но оценил… и не отдал со зла под плети.
Мне всех вас жаль. Но тут мораль… искать, увы, возьмусь едва ль … у этой сказки изначально аморальной.
Пожалуй, разве что деталь, - Ты на цариц глаза не пяль, чтоб, как шута, конец не стал такой печальный.