Небо целует в лоб

       Оглушающе стрекочут насекомые, солнце свет льёт, – потоп сияния, сплошным сиянием до отказа наполнена прозрачность воздуха, я в небо пялюсь бесцельно и бессмысленно, словно очнулся только что из глубокого забытья, а до этого всё было длинным бредовым сном; кажется, я лежу на этой полянке вечно, засыпаю иногда, пробуждаюсь, и очередное сновидение тихо улетает и прячется за облака моего мозга...


УКРАСТЬ СЕБЯ

Смотри, как опадают листья
в неведомой стране осенней –
и некто золотою кистью
ласкает небо в упоенье.

Смотри, как прах летит по ветру,
чтоб в землю чёрную упасть –
и некто, избранный для жертвы,
себя пытается украсть.

Смотри, как радуга двойная
соединяет все края –
и, тело жизни обнимая,

хрипит божественное Я
в преддверии желанном рая:
жестки законы бытия!


САМОУБЕЖДЕНИЕ

Страданье – истины дороже.
Ты видишь истину, mon cher?
Прекрасно зная, что ничтожен –
с кого же ты берёшь пример?

Не с тех ли, что слепым безумьем
исходят, всё кругом губя?
Ты наливаешься раздумьем...
Да полно! Помнишь ли себя?

Сорви же дивное растенье,
лишь уловив цветка томленье:
оно раскроется, как стих.

Очнись, услышь из этой комы
те голоса, что так знакомы:
зовут живые – лишь живых!


ЗАТВОРНИК

Затворник, гордо одинокий,
инок смиренный и нагой,
от мира бренного далёкий,
одним лишь хлебом и водой

тщедушное питая тело –
что знаешь ты о жизни сей?
Скажи – куда исчезнет небо,
когда угаснет свет очей?

Молчи; твори свои молитвы,
остановив желаний бег –
великий тактик и стратег
жестокой неотступной битвы...

Прошедшему тропою Бритвы
подарит крылья талый снег!


ДОЖДЬ, ДЫМ, ТЕНЬ

Он – дождь, идущий по следам,
бесшумный дождь в твоей ночи.
И капли ластятся к устам,
и шепчет он: молчи! молчи!

Он – дым, что падает с ветвей;
следы, ведущие к дождю.
И ветер за пределом дней –
и шепчет он: люблю! люблю!

Он – тень, что тает поутру,
когда невидимый восток
окончит странную игру.

Туда, дыханье затая,
где ты – как воздуха глоток...
И шепчет он: моя! моя!


НИТЬ

Вот нить – и ей Творец Единый
наш мир соткал, как гобелен.
Здесь есть и уголь, и рубины:
рубин не превратится в тлен,

а уголь... Он сгорит за час –
и тьму наполнит огоньками;
или – умрёт, родив алмаз,
в земле шлифованный веками.

И люди так же: кто-то ярко
сгорит в предчувствии венца;
другие – тлеют, как огарки,
и ждут бесславного конца;

а третьи – за небесной аркой
проснутся волею Творца!


ПРОЕКЦИЯ

Я сгину иль пойду по следу –
и сохранит печаль моя
лишь пораженья и победы
из всех фрагментов бытия.

Но эта память есть слепая
проекция моих шагов.
Живу ли я? Иль – умираю?
И какова печаль богов?

Когда усну я у дороги –
узрит ли кто мою красу?
Пустую жизни полосу

в обрывок белой нежной тоги
сверну – и в жертву принесу.
Но что мне скажут боги?


НЕКТАР

Любовь! Открой свои права,
ведь я – в твоих руках.
Из праха возрастут слова –
и возвратятся в прах.

Слова – не более, чем смерть,
а смерть – не выше слов.
Тот, кто способен умереть –
к рождению готов.

Рожденье – тайна, что дана
как самый лучший дар.
Когда любовь во вкус вина
своих добавит чар –

я жизни радостный нектар
испробую сполна!


ДУХ ОСЕНИ

Пространство взором онемелым
мне говорит: уснуть! уснуть!
Дух осени владеет телом –
а телу стоит отдохнуть.

Доходят ли мои молитвы
до тех, кто управляет мной?
О, как остры все грани бритвы!
И как желанен мне покой!

Горит, горит огонь желаний!
Но помоги мне, ангел мой...
Ведь ты уже прошёл все грани –
и, пролетая над землёй,

дари предсмертные лобзанья
идущим следом за тобой!


ВИНО

Как символ дорогих минут –
вино внутри стеклянных трубок,
которое из кубка в кубок
переливают, но не пьют.

Вино, что ждёт красивой смерти
в твоих кокетливых устах,
на лёгкость в мыслях и словах
заменит страх небесной тверди.

Вино, которое устало
бродить в сосудах слов моих,
преображаясь в странный стих,
прольётся через край бокала.

Оно – как я. Пора настала –
и я к устам своим приник.


АВРОРА

Невы мятущаяся плоть
в гранитные тиски заключена;
стремились так гиганты побороть
богов – но лишь достигли дна.

И этот город – парадиз для тех,
кто не искал бесславного конца...
Вглядись – как проступает смех
сквозь тень прекрасного лица;

как, мутной вязью на стекле,
Аврора – чуть полуодета –
идёт по стынущей земле
в минутах юного рассвета.

Её ль ты ждёшь, усевшись на весле
с гримасой дряхлого кокета?


ДЕВЫ

Дыханьем жаркого гарема
опалены желанья дев;
и, солнце, словно диадему,
тебе на голову надев,

они спешат подставить лица,
глаза и губы для того,
чтобы тобой навек напиться
во дни позора твоего.

Глаза их – словно изумруды:
грозят, ласкают и поют;
их губы от святого блуда
не стонут и не устают;

а лица их... Спроси Иуду –
таких нигде не продают!


ПИТЕР

...А этот город дьявольски красив
и дерзок – точно нет его прекрасней;
он может не проститься, обольстив –
но оттого не станет он ужасней.

И день последний не коснётся черт
его – он вечен, как художник тот,
что от тоски открыл пустой мольберт
и набросал забавных восемь нот.

К лицу ему и ладан, и кумар;
и жизнь, и смерть здесь пишут откровенья.
Когда в очах туман – в крови пожар;
он холоден – и полон возбужденья.

Тебя, мой друг, он выпьет как нектар –
и как победу примет пораженье!


МИФОЛОГИЯ

Ах, прекрасная Елена!
Я – сатир, а Вы – гетера:
из морской Вы вышли пены,
ну, а я здесь – для примера.

Станет пепел сигареты
Вам наградой за измену;
я же просто кану в Лету
к славе шлюхи Мельпомены.

Даже если грани неба
нам откроют суть победы –
пролетев в коляске Феба
всю туманность Андромеды,

мы окажемся навечно
в тех краях, где смерть беспечна!


БАЛЬЗАМ

Тебя ласкает день ушедший,
ты пьёшь целительный бальзам:
ещё свободы не обретший –
уже внимаешь небесам.

В горсти твоей вода живая –
любовь, блаженство и покой!
Приоткрывая двери рая,
в заре лицо своё омой.

И знай, что в этом мире гипса
иной любовью ты любим:
она толкает в воды Стикса,
чтоб стал ты ввек неуязвим.

И в нитях целостных материй –
разгадка, суть твоих мистерий.


ОГОНЬ

Вот следствие прекраснейших удач:
когда душа летит, а кровь инертна.
И ты уже не властвуешь, палач –
а я не жду, пресыщенная жертва.

Уже мертва безумнейшая страсть;
тотчас любого, кто её коснётся,
испепелит обещанная власть –
сама же сразу в пыль и прах вернётся.

И только ты, блаженная природа!
Что скажешь вне ума, когда огонь
стекающими каплями восхода
тебя уложит на свою ладонь –

и, от восторга брызгая слюной,
расправится с твоею чистотой?


ЛИХОРАДКА

Солнце расплавит очи
в белый густой сироп.
Жёлто-тёмные ночи
небо целует в лоб.

Взоры луны тоскливы,
свет её – смерти схлоп.
Медленно и красиво
небо целует в лоб.

Солнечной лихорадки
неизлечим озноб:
небо в кратком припадке
на перекрёстке троп

бросит на две лопатки
и поцелует в лоб.