Крик петуха

Сон, приправленный в руку, срывался предтечей греха.
Вереница бессонниц топталась в передней напрасно.
Переходом в реальность проклюнулся крик петуха.
Сей петух был исконным, привычным, а в сущности – красным.

Мы его разводили, из искры, и тленье не в счёт.
Он всегда поспевал, за толпою, как ложка к обеду.
Запах гари – как знамя, и ружья готовит расчёт,
И занятий нет слаще, чем мерить достаток соседа.

Мы, конечно, Европа, хоть древо ведём от сохи,
И не писаны нам преподобные фразы и чаши.
Только песни с зарёю нам гимном поют петухи,
Чей пророческий глас мазан мирром вранья и параши.

Сон, оставленный в прошлом, пытался подмазать замок
На двери, что зияла нелепо средь пепла и хлама.
Но сгоревшие спички не сложишь опять в коробок,
А сгоревшие стены не встанут подобием храма.

Это просто столетье. Чей знаковый номер – очко.
Петухи прокричат. Много раз. Их и держат за это.
Но возможен катарсис. И что же послужит толчком?
Может быть, просто сон,
Душной ночью,
За век до рассвета?..