Крымская бессонница

Пиния, маячащая в окне тёмной тенью на фоне вечернего неба,
побеждает в итоге не ростом, а уровнем, ниже которого я её наблюдаю.
Удивительно, но на южном курорте на всех не хватает вина и хлеба,
судя по взвинченным ценам на последние и тому, что я хронически не доедаю.

Потолок комнаты пансиона, в которой приходится ночевать и хранить пожитки,
на меня таращится чётным количеством углов и одиноким хрустальным фруктом.
Стоит включить его, как он, перезрев, начинает сочиться жидким
электрическим светом, наплевав с высока, на весь упомянутый мною набор продуктов.

Сон в чужом жилье заставляет себя ждать, как целомудренная кокетка,
набережная шумит не прибоем, а убогим шансоном в кафешантанах.
Да и старче из сказки про рыбку здесь обернулся кавказским предком,
наплодившим в избытке потомство выходцев из Тбилиси и Еревана.

Отдыхающие же не прочь угодить в их сети, расставленные среди зелени лавров и кипарисов,
заплывай в любую, не ошибёшься в выборе блюд из баранины и свинины.
Даже чайки на пляже клюют дохлятину, пародируя сонм туристов,
да торговцы толкают поделки из раковин и пахучей реликтовой древесины.

Сон по-прежнему не идёт, то ли от обилия в воздухе фитонцидов и кислорода,
то ли от дешёвого постельного, грубого, как наждачная бумага,
да нагая купальщица плещет своё отражение в водах
омывающих с юга подножье горбатого Аю-Дага.