La muse du nouveau siecle

На задворках империи кровь медоточит шафраном,
У Медеи прогоркло суфле из подкожных опилок,
Рукотворная вечность пахнет иланг-илангом
И всем, что мне под руку в спешке не подвернулось.
Из лесов Таормины выходит елейный нищий,
И, приставив к покойному горлу нож из обсидиана,
Говорит: «Я люблю тебя, жизнь, и новей ничего на свете
Не придумано, что бы теперь мертвецам не снилось.
Многословны без меры они, у живых отнимая ветошь,
А в груди спит аптечный рецепт, и кольцо скарабея,
Разливаясь по блюдцам, становится манной морской».
Море снова сожгут, и, расширив пустое пространство,
Садоводы-любители, каменотесы и души в аду
Превращаются в топкое месиво и заполняют пустоты.
Всем известно – природа не терпит пустот и язвит.
На задворках империи мир кровоточит ночами.
Косоглазое счастье, трамвайные склоки и жир
На музейном трюмо, от которого в сердце фиалки
Расцветают и хочется руки твои целовать.