Мелодия для сотового телефона

1. Парк обнаженной культуры

Закат косоглазого солнца сшибал с ног все в этом мелкотравчатом парке. И только болваны-деревья спасали, но только отчасти. Устало-выжатый Лютов молил о пощаде солнце: "Зайди поскорее, я устал от твоей темноты". Солнце безразлично ленилось, подобное чванливому пешеходу богатых кварталов, что так презрителен к усталому спешащему домой автомобилисту - его на худой кобыле не объедешь, эти суки свои права знают - только тронь. Лютов сегодня был пеш и подавлен. Уплаченная месяц назад штука баксов ёйнулась криком, машина опять не на ходу, и он вновь скатился в категорию пешеходов, да только не тех, а этих - разбредающихся по домам мелких работников большого города, поденщиков удачи.

Наконец солнце снизошло, и земля благодарно прихорошилась. "Можно продолжить жить", - подумал Лютов, закуривая. К нему подкатилась лавочка, он удивленно сел, и, постепенно привыкая к счастью, задумался. На лавочку неожиданно облокотилась статуя, слегка качнув эту ноеву скорлупку своей элегантной, но тяжелой рукой - Лютов увидел ее краем перекошенного глаза. "Твою мать", подумалось ему, - "вот уж совсем разморило, надо встать, пока не поздно".

"Товарищ Лютов, ви нограду не хотите ли(?)", - спросила, однако, статуя весьма игриво. В ее руках теперь разгляделась гроздь винограда, от которой она отщипывала по ягодке. На губах играла лукавая усмешка, неприличествующая рядовой статуе. Она была совершенно голой. Вернее, как сказал где-то Хайнлайн, она была одета только в свою улыбку. Красивая молодая женщина, даже глаза человеческие, только слишком голубые. Чувственные губы. Свежая грудь. Со вкусом подбикиненно подбритая - такая узкая меховая взлетно-посадочная полоска...

"Ну, блин, точно дьявол меня вычислил", подумалось с испугом. "Главное - за что? Живу тихо-мирно, никого не трогаю - нахрен мне это нужно, а что иногда косился на жирные банки - так кто об этом знает кроме меня?" "Я все знаю", - улыбнулась еще более лукаво - "Я знаю о тебе все", - тихо пропела она, закружившись в каком-то глупом ленивом танце - рука с виноградной гроздью небрежно вытянута вверх, медленные круговые движения, легкие переливы тела. (Боже, как хороша. Танец заката? Медленные, медленные чувственные движения. Эти плечи. Вишни сосков скользят по умирающему закату, раскачивая сердце. Ложбинка между лопаток непрерывно ускользает в пропасть, срываясь с хорошо вылепленной попы вниз, на невидимую землю. Живот очень красивый. Он есть, но это именно тот живот - маленький красивый живой живот, подножие той полосы...)

(Медленные, медленные вращения против часовой стрелки... Неожиданный останов задом, молниеносное прогнутие в спине, поворот головы через левое плечо, р-р-р, и, - снова этот медленный танец. Надо ее остановить! Этого не надо делать, но надо ее остановить. Она хочет раскрутить мир против часовой стрелки, но к добру это не приводит...)

Пинок сознания - и Лютов говорит сухими губами: "Стой, сука. Ты что же это делаешь?"
"А что, тебе разве это не нравится", - почти язвительно.
(Глупо сказать ей что-нибуть типа: какого черта ты голая, и что ты здесь делаешь, и чего ты от меня добиваешься. Глупо. Тогда - сказать - что? Ага!)
- Гражданка, ПРЕКРАТИТЕ танцевать в парке. Здесь нет музыки, и здесь могут появиться люди, которых не устраивает Ваша нагота.
- Бу-га-га - она внезапно громко смеется и взлетает ему на колени.
- Ха, да ты просто маленькая пьяная/обкуренная шлюшка. Два доллара за наколенные прикосновения? Изволь.
(Она мило улыбается протянутой монете, глаза, соскальзывая с металла, лукавым указУющим жестом толкают руку к щели...)


2. Черновик Карпова

Я как-то тут задумывался над одной проблемой, дорогой читатель (то бишь я), но все как-то не было времени. Ну а тут как раз подкатывает что-то типа контрольной по... (ну, неважно), и я, как всегда, готов заняться чем угодно, кроме, естественно (или неестественно?)... Так вот и решил я сдуру наконец поделиться своими...

(Читатель): Да валяй, чего ты там жуешь. Ближе к телу, как говорится.
Да не жую я вовсе. Я курю. А когда куришь - дыму много, разговаривать тяжело, зато плевать легко. Ну хорошо, тогда поехали.

Возьмем простую модель (гм, модель) охлаждающего оборудования. Тебе это ничего не напоминает? А мне - почему-то - общество, которое сосайети в прямом и переносном смысле.

Как происходит охлаждение в природе? Да по принципу испарения жидкости. Ага, деревья - засосали корнями водичку, подали ее через ствол/ветви в листья. Солнце расталдыкнуло, понимаешь ли, лучики, начинает пригревать... Растению жарко. Что растение делает? Испаряет водичку, а латентный коэффициэнт (перехода из состояния в состояние) испарения водички еще тот, брат. Вот куча тепла и ушла на испарение. Куча тепла равна той же куче, скажем так, прохлады, которую растение и получает в результате этой обналички. Да так же и люди - потом изошли, а, глядишь, и охладились. Гм, потные, но довольные, в конечном итоге.

Тут и дураку видны недостатки этого примитивного образа жизни. Нахрена, собственно, потом исходить-то? Как только охладился, так быстренько и нагрелся в результате теплообмена с окружающей средой. Обидно получается. Нахрена, спрашивается? Нашлись умные добрые люди. Во-первых, давай эту прохладу не будем терять - пусть у охлажденного тела будет своя среда, отличная от окружающей. (Сохраним холод). Следующее. Пусть, собственно говоря, потеет испаритель-теплообменник, а нам дает чистую прохладу. Впрочем, это нюансы. Главное - сама идея насильственного охлаждения.

Испаритель. Жидкость испарилась, забрав долбанное тепло; жидкость превратилась в газ. Газ - жур-жур/сюр-сюр/тра-та-та/буль-буль - в компрессор. (Меня всегда увлекали эти странные звуки, но что именно там звучит - не берусь судить. Читатель, если хочешь, послушай сам. Я как-то просидел 2 часа в холодильнике, и все равно не пришел к какому-то определенному конечному выводу).

Компрессор газ сжал (привносится работа/энергия). У сжатых газов точка кипения выше, чем у несжатых. Полетели эти газы, как заразы, в другой теплообменник - конденсатор.

Конденсатор. Здесь газы благополучно и превратились опять в конденсат, жидкость. Отдав латентное тепло (ровно столько же, сколько забрали раньше). Высокая точка кипения позволяет это сделать, даже если среда - достаточно жаркая. Да на среду эту, собственно, плевать - ну там улица, грубо говоря... Уличный воздух нагрелся, ну а нам-то что? Далее эта жидкость - а на нее еще давление действует - в дозирующее устройство.

Здесь давление упало, точка кипения стала ниже, и часть жидкости, соответсвенно, испарилась, превратилась в газ, смешалась с жидкостью, образовав жидкостно-газообразную смесь и абсорбировав латентное тепло данного процесса. Теперь эта холодненькая смесь опять готова к новому циклу - опять в испаритель - начать новый цикл, забрать новую порцию тепла.

Это называется насильственным охлаждением - отводом тепла из более холодной области в более горячую (поскольку такой отвод тепла искусственен - в природе он пока не найден, или я, может, об этом не знаю?) УмнО, не правда ли?


3. Рабочие поиски Лютова

Лютову было лень улыбаться, наблюдая окружающую жизнь. Но работа требовала своего, поэтому он ее не любил. На работе он любил думать, мечтать, и даже спать. Но работа не хотела, чтобы он на ней спал, и однажды она его уволила.

Тогда он стал искать такую работу, которая хотя бы не требует непрестанной улыбки. Подходящими казались похоронные бюро с их скорбным антуражем. "Здесь можно прикольно погрустить", - думалось с надеждою Лютову, и он развернул активную пропаганду.

Его резюме-агитки блистали ошибками и свежим подходом к вопросам жизни и смерти. Он посылал эти саморекламки мысленно, электронно, и даже самолично. Бюро активно хранили гробовое молчание. Тогда он начал ходить по гробам, вколачивая в них свою рекламную продукцию. Гробы сухо хрустели и прикрывались крышками. Попытки что-либо выколотить из них заканчивались разбитыми руками и потерей веры в загробную жизнь - гробы были безмолвны и непокобелимы. Ну и хрен с ним, успокаивался Лютов, по ходу дела переквалифицируясь в управдомы. Но.
---
Лютов зашел в какое-то помещение, смутно напоминавшее комнату, смущаясь своей наглости. Он пришел к Безенчуку. В подготовленной речи он должен был сказать Мастеру, что Нимфа товар дает совсем не тот, и что, в принципе... (В принципе, ему нужна была хорошая, серьезная до трагичности работа под началом Безенчука). Мастер Безенчук возлежал и простовато всхрапывал; заметив посетителя, он медленно и величественно поднял из нарядного гроба свой волосатый торс. В его глазах отразилась вся печаль и радость Дракулы по вопросам пришествия нового клиента.

- Ууу, - торжественно завыл Безенчук, - я знал, что ты придешь именно...
- ...Именно, и-мен-но, - ударило в уши Лютову набатным колоколом. Он начал мучительно думать о смысле этого и-мен-но, и невольно заметил какую-то ужасающую радость на щеках Безенчука. Приглядевшись к помещению, он, наконец, заметил Нимфу, которая радостно скалилась и потирала руки.

Лютов начал благоразумно отступать. Улыбка со щек Безенчука расползлась по всему его лицу, превращая его в морду крокодила. Радостно улыбаясь, крокодилистый гробовых дел мастер мощно наступал; за ним, убийственно улыбаясь, семенила Нимфа, далее - целый ряд крокодилов в форменных фуражках, и целая вереница бесформенных, но улыбающихся нимф...